Зик ругнулся и вскочил на ноги. Они смерили друг друга взглядом.
– Ты вроде мне знаком, – проговорил Зик.
Незнакомец подошел ближе и быстрым ловким движением вышиб у Зика кольт.
– Может, и знаком. – Он помолчал. – Думаю, тебе лучше убраться отсюда, согласен?
Зик нагнулся и, подняв шляпу, стал ее яростно отряхивать от пыли, шлепая ею по бедру. Он пристально смотрел на незнакомца.
– Ты еще получишь свое, приятель, – тихо пообещал он.
Незнакомец молча пожал плечами, но глаза его красноречиво выражали его чувства.
– Ты, милашка, тоже получишь свое. – Зик бросил свирепый взгляд на Кристин.
– На твоем месте, – спокойно проговорил незнакомец, – я бы убирался отсюда поскорее, пока есть возможность.
Зик нахлобучил шляпу на затылок и направился к одной из лошадей, оставшихся без всадника.
– Забери с собой этих подонков. – Не знакомец указал на тела убитых и раненых, распластавшиеся на земле.
Зик кивнул своим людям. Несколько человек подобрали покойников, раненых и умирающих и взгромоздили их на лошадей.
– Ты мне за все заплатишь, – снова угрожающе процедил Зик и повернул лошадь.
Незнакомец посмотрел вслед удаляющимся всадникам, затем повернулся к Кристин. Та почувствовала, как кровь приливает к лицу, и схватилась за порванное платье.
– Спасибо, – тихо сказала она. Мужчина улыбнулся, и Кристин ощутила дрожь во всем теле. Он не отвернулся и смотрел на нее оценивающе, даже не пытаясь скрыть это.
Кристин облизала пересохшие губы, желая заставить свое сердце биться не так бешено и стараясь смотреть незнакомцу в глаза. Но ей это не удавалось, и от этого она краснела еще больше.
Ветер улегся. Солнце снова ярко засияло на голубом небе. Было ли это затишье перед бурей? Кристин улавливала что-то незнакомое в воздухе, какие-то едва различимые разряды, как будто между ней и незнакомцем вспыхивали и гасли молнии. Необъяснимая тревога проникла в ее душу.
Он протянул руку и неожиданно дотронулся до нее, скользнув пальцами по подбородку.
– Думаю, вы можете предложить бродяге поесть, мисс…
– …Маккайи. Кристин Маккайи, – представилась она.
– Кристин, – пробормотал он. Затем снова улыбнулся. – Я бы не прочь что-нибудь пожевать.
– Конечно…
Кристин не могла отвести от него глаз. Она очень надеялась, что он не чувствует ее испуга.
Незнакомец снова улыбнулся и поцеловал ее руку. Кристин залилась краской, внезапно осознавая, что все ее прелести открыты его взгляду: шемизетка и платье порваны как раз на груди. Она с трудом сглотнула и попыталась прикрыться. Незнакомец опустил глаза, скрывая улыбку, затем кивнул на Самсона, который лежал у двери.
– Мне кажется, нам нужно осмотреть сначала вашего друга, Кристин, – сказал он.
Далила поднялась, стараясь помочь Самсону.
– Входите, мистер, – сказала она. – Я приготовлю для вас лучшую еду, какую готовят на этом берегу Миссури. Мисс Кристин, вы тоже идите сюда. Сейчас согрею воду, что бы вы могли отмыться.
Кристин кивнула, вновь покраснев.
– Что с Шеннон? – шепотом спросила она Далилу.
– Ваша сестра в погребе. Все хорошо. О, слава небесам, все, кажется, хорошо…
Незнакомец пошел к дому, Кристин последовала за ним, глядя на его широкие плечи. Но вдруг остановилась, задрожав.
Он пришел неизвестно откуда, из бескрайней равнины, и спас ее от ужаса и отчаяния. Однако Зик Моро уехал отсюда живой, и он, несомненно, вернется, обязательно вернется, когда благородного незнакомца с ними не будет, и она снова останется здесь одна.
Еще ничего не кончено. Зик приезжал за ней, и он приедет снова. Он не сражается за Миссури, за Юг, за законы рыцарской чести. Война для него – возможность грабить, убивать, мародерствовать и… насильничать. Он приедет за ней. Он выждал момент, когда они меньше всего этого ждали, и снова выберет такой же момент.
Им придется уехать отсюда, подумала Кристин. Это ее дом, единственный дом, который у нее когда-либо был, сколько она себя помнила. Эта земля была мечтой, осуществившейся мечтой бедного ирландского иммигранта. Но этот иммигрант лежит в земле. Гейбриэл Маккайи лежит со своей Кэтлин на маленьком кладбище, что неподалеку от дома. Он лежит там с юным Джо Дженли, который пытался защитить его. Мечта умерла, как и ее отец.
Кристин не могла этого так оставить. Она должна уничтожить всех зиков моро. Она не могла допустить, чтобы отец умер напрасно. Но она боролась и потерпела поражение.
На этот раз она не потерпела поражения, потому что появился незнакомец.
Кристин подтянулась, расправила плечи и посмотрела вслед высокому темноволосому мужчине, который шел впереди легко и с какой-то особенной грацией. Человек с целым набором револьверов и винтовкой. Человек, который целился и попадал в цель с поразительной, сверхъестественной точностью и скоростью.
Кто он?
И вдруг она поняла, что это не имеет значения, ей все равно. Она задумчиво прищурила глаза. И последовала в дом за темноволосым незнакомцем.
Глава вторая
В огромном очаге на кухне весело горел огонь. По запахам, доносившимся с кухни, Кристин могла угадать, что готовила Далила. Эти запахи перекрывали аромат розового мыла, которым она пользовалась. Изрядный кусок бекона шипел на сковороде, она слышала запахи студня из свинины с кукурузной крупой, блинчиков с топленым маслом и сладким сиропом. Далила, конечно же, приготовит яйца своим, каким-то ей одной известным способом, с ломтиками ветчины и хорошо выдержанным сыром. Все это время они экономили продукты. Если не нагрянут головорезы Куонтрилла, захватывающие лошадей и скот, то могут, что еще хуже, пожаловать воины Армии Союза, чтобы пополнить свои запасы провианта. Кристин уже давно утратила иллюзии о человечности каждой из воюющих сторон. И в одной, и в другой армии люди называли себя солдатами, но на деле были лишь ворами и убийцами. Это была не война, а бойня, кровавая, безумная схватка всех со всеми.
Удивительно, как у них еще оставались какие-то продукты. Конечно, их выручал потайной погреб. Много раз они сами скрывались в нем. Но сегодня особый день. Сегодня для всех них праздник.
Незнакомец заслужил, чтобы в его честь устроили пиршество.
Дверь в кухню открылась, и Кристин глубже нырнула в пенящуюся воду, налитую в большую медную ванну, которую мать Кристин везла с собой из Бристоля, далекого английского города. Но, как, оказалось, волновалась Кристин зря: вошла Далила.
– Как вы тут, детка? – спросила она. Далила зашла в чулан и взяла бутылку лучшей мадеры из запасов отца Кристин. Она сняла чайник с плиты, чтобы добавить горячей воды в ванну.
Кристин посмотрела в черные глаза негритянки.
– Мне кажется, я никогда не отмоюсь, Далила. Никогда… Даже если буду мыться до Страшного суда.
Далила вылила остатки воды из чайника, выпрямилась и поставила чайник обратно на плиту. Затем подошла проверить бекон.
– Могло быть еще хуже, – тихо сказала она, глядя в окно. – Хвала Господу за маленькие чудеса, что он посылает нам. – Она обернулась к Кристин. – Вы бы поспешили, дорогая моя.
Кристин кивнула и улыбнулась.
– Узнали, как его зовут?
Дверь в кухню внезапно отворилась, и Кристин снова нырнула в воду. Вошла Шеннон, раскрасневшаяся, хорошенькая и очень взволнованная.
– Кристин, ты все еще не вылезла из ванны?
Кристин смотрела на сестру и не знала, сердиться ей или радоваться. Она все еще была под впечатлением утренних событий. Конечно, Шеннон спряталась в погребе. И Кристин хотела, чтобы она спряталась. Похоже, все оказались вовлеченными в эту войну, она никому не позволила остаться в стороне: мужчина ты или женщина, каждый вынужден был выбрать какую-то сторону, выжить можно было, лишь ожесточившись. А Кристин хотела уберечь сестру. Она хотела, чтобы Шеннон сохранила веру в людей и добро. Ей недавно исполнилось семнадцать, и она должна была верить в чистоту человеческих отношений. Она такая юная, светлая, такая хорошенькая… Голубоглазая, с золотистыми волосами, сама красота и чистота. Кристин казалось, что она никогда не была такой. Когда она смотрела на себя в зеркало, то видела лишь жесткие черты лица, ледяной взгляд. И понимала, что выглядит гораздо старше своих восемнадцати лет.