Они несколько дней переждали, пока все успокоится, и однажды ночью меня будят вызывающими звонками и наглым стуком в дверь. А я ведь не одна! У меня полный дом бездомных животных, которых я приютила (и я имею на это право!). Я к дверям подскочила, спрашиваю: «Кто ж там такой ночью-то ко мне ломится?» А они хором циничными голосами отвечают: «Водопроводчик!» Я их только об одном прошу: «Дайте мне, пожалуйста, по-человечески одеться!» Куда там! Звонок непрерывный, в дверь бьют с такой силой, что вот-вот, кажется, насквозь проломят! Я накинула пальтишко, открыла.
Они заваливаются, не помню уже и в каком количестве, то ли трое, то ли пятеро. Один, это тот, что без лица человеческого, как ко мне в квартиру проник, так сразу в ванную метнулся. Я только и успела заметить огромный ключ в его руках, его еще по-правильному разводным называют. Вот он этими клещами зажал стояк и давай его изо всех сил раскачивать, а сам что-то остальным кричит, да я из-за собачьего лая ни одного его слова не могу различить. Помощники-то на него внимательно смотрят, а он вроде что-то такое им из-под своей руки показывает, да так, чтобы я его тайного знака-обозначения не заметила.
«Все, — вдруг говорит, — приехали! Больше вы нас по таким пустякам не тревожьте! А не то мы у вас еще и денег потребуем. Сейчас, как вы, наверное, не хуже меня знаете, все в нашей жизни денег стоит!» С тем и ушли. Я за ними выглянула, у дверей осмотрелась, а там только горелые спички накиданы. Так это, значит, они мне эти спички в звонок вставляли, чтобы, во-первых, он постоянно работал, а во-вторых, если бы я, не глядя, за звонок взялась, так я бы себе тогда и руку опалила.
Но это еще полбеды! На следующий день я заметила, что теперь вода со стояка стала прямиком стекать в мыльницу, в результате чего туалетное мыло в ней безобразно раскисло. Еще позже я заметила, что у меня снят «флажок» — такая специальная пластмассовая деталь, которая находится между ручками холодной и горячей воды. Только тут до меня дошло, для чего им нужно было тревожить больного человека! Я тут сразу догадалась и о смысле знаков, которые старший подавал своим сообщникам: я, мол, свое дело сделал, «флажок» у меня в кармане. Получается: навредили тяжелому инвалиду и ушли. А кто им эту музыку, спрашивается, заказывал?
Через пару дней или через месяц раздается характерный телефонный звонок, такой специальный, проверочный. Я по своему опыту уже очень хорошо знаю, что в таких случаях трубку можно и не брать, потому что сразу же сработает отбой. Но в этом случае я подумала: хорошо, пусть они считают меня новичком! Сама улыбнулась, а трубку сняла. Да улыбка-то уж больно грустная получается, когда понимаешь, что над тобой так жестоко издеваются!
Вначале раздался длительный гудок. Хорошо, думаю, значит, вы какой-то новый прием придумали, чтобы мне нервы изощреннее изматывать. Ну что же, давайте, продолжайте, за меня ведь и заступиться толком некому: сама, можно сказать, безногая, сын — инвалид по психике из-за отца — алкоголика и дебошира. А кто еще у нас есть? Собачки? Да они все безобидные!
Когда гудок прекратился, началось постукивание с таким словно шорохом, будто кто-то по микрофону пальцем постукивает. Я и это выдержала. Тут уже в стояке что-то, как в джунглях, зарычало, а в телефонной трубке в это время отбой дали. Правильно, думаю, проверили, что я дома, никуда, бедолага, не делась, теперь мне еще какую-нибудь провокацию устроят. И правда. Пронзительный звонок, и частый бой ногами в нижнюю часть входных дверей. А снаружи крик: «Мы сейчас тебе, такой-сякой (не стану повторять!), если ты до сих пор ничем пользоваться не научилась, не только воду, но и свет отрежем!» Как так?! За что?
А я сквозь их искусственно создаваемый шум слышу, что волнение в трубах не унимается, а наоборот, постоянно нарастает. Я трубы потрогала и чуть не обожглась — они просто раскалены, а внутри слышно, как вода бурлит, выход для себя найти не может. Тут я слышу голос: «Горячие трубы! Горячие трубы!» Понимаю, что это мне дается особое предупреждение. А дальше-то что будет? Не станет ли еще хуже?
Я набрала номер районной аварийной службы, дежурная диспетчер подошла, я ей сообщаю: мне тут все повторяют, что у меня горячие трубы, а они, я потрогала, и вправду горячие! Хорошо, отвечает, не беспокойтесь, мы сейчас примем срочные меры. И правда, часу не прошло, мои двери перестали штурмовать, громыхание в трубах стихло, осталось только едва уловимое бульканье и такой звук, словно где-то под полом мышка попискивает.