Руссо без труда договорилась с молодоженами, которые действительно гуляли в этом ресторане. Оператор подснял несколько кадров шумной свадьбы, а позже журналистка встала на фоне ресторана и спонтанной массовки и обратилась в камеру.
— Дай бог, чтобы квартиру этих прекрасных, полных светлых надежд молодоженов никогда не штурмовала милиция, а в их личную жизнь никогда не вмешивался участковый инспектор, — произнесла Лолита первые пришедшие ей в голову слова и подумала, что это может быть совсем даже неплохо.
Когда группа вернулась в отдел милиции, то оказалось, что никаких вызовов до сих пор не было, и тогда Лолита попросила Эльдара просто отвезти их в какую-нибудь неблагополучную квартиру. Драхматулин полистал свой блокнотик, пошептался с напарниками, и они двинулись в путь.
Квартира оказалась на первом этаже во дворе дома в Бугском переулке, что возле Василеостровского рынка. Дверь была не заперта, да и замка, кажется, не было видно. Они зашли. Эльдар сразу направился вперед по коридору вглубь квартиры. Следуя за ним, Лолита увидела из-за плеча милиционера двух мужчин — один сидел у дверей, второй на диване у окна; у первого была замотана тряпками голова, у второго, раздетого по пояс, все тело было испещрено татуировками. Руссо тотчас уступила место оператору.
— Ну что, отдыхаем? — по-свойски обратился к мужчинам Драхматулин. — Как тут у вас дела?
— Покойник здесь был, — обыденным тоном сообщил татуированный.
— Как у нас дела? Вот, по башке неслабо огреб! А за что меня наказали, я так и не понял! — развел искореженными руками забинтованный. — А умерла тут бабка на лестнице. Соседка заходит, говорит: там труп! Я вышел, сразу раз ее за пульс — живая! Говорю: вызывай «скорую»! «Скорая» приехала, спрашивают: «Сколько лет?» Отвечаю: «За шестьдесят». Они дальше: «Бомжиха?» Отвечаю: «Да, вроде как». Они говорят: «Не обслуживаем». А вскоре она умерла. Вот и приехали… Тося, ты как там?
— Нормально! — послышался сорванный женский голос, и в коридор, где стояла Лолита, из соседней комнаты вышла женщина с синяком на лице. — Опять милиция?
— Кто тут у вас умер? — обратился к женщине Эльдар.
— Да это бомжиха, цыганка, она жила тут, ну, там умерли у нее все, — Тося запустила руки в неухоженные сальные волосы, очевидно пытаясь привести их в порядок. Сквозь ее волосы просвечивал череп, усеянный крупными наростами жировиков. — А она жила с сыном. Ей, это, семьдесят, то есть шестьдесят девять лет было.
— А почему у вас такой вид? Синяк, ноги в язвах? — Драхматулин брезгливо осматривал женщину. — Что случилось?
— Да это было дело. Но не муж, нет, не муж, — Тося опустила голову. — А ноги, это, врачи говорят, тропические язвы.
— Может быть, трофические? — уточнил милиционер.
— Может быть, я точно не знаю, не запомнила, — Тося кокетливо посмотрела на милиционера. — А у вас сигаретки не имеется?
— Нет, не имеется! — строго отказал Эльдар. — А муж-то, это который, он здесь есть? С татуировками, что ли?
— Ну да, Семен, мы с ним уже давно живем. Так это, пока не расписываемся, детей совместных не имеем, — все еще мягко отвечала Тося и вдруг истошно завопила: — Лика, ты чего картон оставила?
Из второй комнаты, из которой вышла Тося, появилась еще одна женщина — с бритой головой, иссеченной глубокими шрамами, — и уныло уставилась на листы картона, стоявшие в коридоре.
— А эта женщина кто такая? — Драхматулин отступил, чтобы бритая женщина его случайно не коснулась.
— А это Лика, она бывшая жена моего бывшего мужа, она здесь тоже прописана, — ткнула Тося пальцем в сутулую спину бритой женщины, которая, сохраняя безмолвие, возвратилась в комнату. — Она, это самое, сейчас горюет: от нее еёный мужик ушел.
— Вы не могли бы Лику спросить, почему сейчас умирают? — шепнула Лолита на ухо Драхматулину свою просьбу.
Эльдар кивнул и зашел в комнату, из которой вышла бритая женщина. Съемочная группа последовала за милиционером.
— Как ты думаешь, Лика, что тут у вас все умирают? — спросил Драхматулин, оглядывая почти пустое помещение.
— Да вот и я говорю: сколько же это народу за один год померло! У верхних один бомж прижился, а вдруг взял да помер, во дворе тут у нас большая семья жила — тоже вроде никого в живых не осталось, на четвертом этаже, там мать с сыном жила, так она тоже умерла, потом с улицы два окна, у них тоже сына убили… — начала быстро перечислять Лика. — Я думаю, время сейчас такое, что люди за свою жизнь не держатся. Ну как бы веру потеряли.