-Нет! С меня довольно тележки с мрамором.
Вероника напустила на себя веселый вид.
-Значит, еще подкачаемся.
Может разведчице, и легко давалась веселость, а вот полковник делал все, стиснув зубы.
С самого начала они шепотом обсуждали дальнейшие перспективы. Побег? Рискованно и мало реально. Бунт вот это гораздо привлекательней, но в последний раз повстанцев просто сожгли напалмом. Это было так страшно, что с той поры были лишь индивидуальные легко подавляемые бунты и не одного массового.
Лопаты погрузчиков заскребли по дну вагонетки.
-Закончили. Катите.
К победе!
Порожнее вагонетка кажется удивительно легкой. Колеса поскрипывают. Кто-то с боку корчиться и его хлещут плетью. С верху капают чуть розоватые капли. Электрические фонари освещают путь, сверкает антрацит. Так и пашешь от фонаря до фонаря. Работа коня или осла. Большинство невольников тупели, теряли подобие разума.
Вероника старается думать об чем-то веселом, особенно об сексе, это всегда вызывает у нее радость, даже здесь где все грубо и примитивно. Хотя большинство рабом молоды и в иных обстоятельствах были бы вполне привлекательными людьми. Она проводит голой ступней по колючим горячим камням, ей щекотно и смешно. Свистит плеть, Вероника слегка нагибается, смягчая удар. Ее кожа стала грубее и не рассекается от прикосновения бича.
Напротив фонаря из потолка штольни торчит настолько ужасающий громадный череп с десятью рядами кривых зубов, что Вероника, рискуя вновь получить плетью, останавливается. Что за монстр? Такому наверняка нет названия в учебниках. Вот бы его вытащить большие деньги бы получала. Хотя зачем ей они. Разве Вероника и так не богата.
В глубине что-то бухает. Взорвался накопившейся рудничный газ, полыхнула жарким голубым пламенем. И вот десятка два жизней разом прервалось. Когда ни будь, и ее будет ждать подобная участь. Ну и что смерть это тоже приключение и ее душа полетит к неведомым мирам. После смерти она обретет подлинную свободу. В мироздании правит бал жестокость, в плену она приобретает гиперболические черты. Но унывать не стоит, чем выше настроение, тем больше проживешь. Если представить что когда бьют плеткой это приятно, то по настоящему испытываешь удовольствие. Но конечно, реально ее мысли направлены на то, чтобы вырваться на свободу. Как ни крути есть одна странность, она стала агентом империи Рибоза, а это империя тесно связана с повстанцами. Почему они не обратились к партизанам с просьбой, чтобы они ее отпустили. Ведь работая в центральном аппарате министерства обороны, она гораздо полезнее, чем в роли жалкой рабыни в шахте.
Может потому что так называемые повстанцы, на самом деле не настолько привязаны к империи или глава партизан на нее личный зуб? Хотелось бы эту версию проверить.
На шею спрыгнуло насекомое, не больно царапнула кожицу. Вероника хихикнула, затем подтолкнула вагонетку, пошла быстрее.
-Ничего себе баба, а такая шустрая. - Шепнул на ухо один из невольников.
-Шлюхи они все сильные. - Прохрипел другой, и тут же крепкий удар плеткой. Последовали охи и стоны.
Вероника подкатила к забою, замелькали лопаты, набрасывая платы, поднялась мраморная пыль. Разведчица расправила плечи и поглубже вдохнула воздух. Теперь ей предстоит катить этот надо собраться с ходу сорвать вагонетку.
-Откатывай сука. Рявкнул надзиратель.
Вероника рванула, но камень застрял между колесом и осью, не давая двинуться с места.
-Ты что оглохла!
Свистнула плеть, обрушившись со всего размаха. Вероника лишь улыбнулась, растворяя боль.
-Ты еще скалишься бездельница.
И снова удар, в который надсмотрщик вложил все силы. На сей раз, удалось распороть кожу.
Вероника дрогнула и слегка протолкнула тяжеленную вагонетку назад, резко ударила ногой. Камень выскочил, и разведчица навалилась всей грудью.
-Вперед к победе!
По нарам
Пошла, родная, понеслась гадина! Можно и разогнать не даром у нее мышцы из стали, нарастить темп. Рельсы ржавые скрипят и сопротивляются.
-Эх, дубинушка ухнем! Вероника вспоминает древнюю песню. Рельсы слегка наклонены вверх, но это уже не страшно. Разведчица ощущает себя жеребцом.
Во время обеденного перерыва она внушает: рыба хорошая в ней много белков. Хотя она даже сваренная сильно воняет. И хлеба ни корки, лишь иногда сухие лепешки и неизвестно чего может быть даже из опилок. Многие рабы маются с животами, но если у тебя желудок страуса, то сойдет и такая пища. Не слишком сытно поела, и снова на работу, зато желудок полупустой и не мешает. Единственное чего по настоящему не хватает это воды, попробуй в такую жару продержись шесть часов. Правда она часто капает с потолка, но не очень чистая, ее пить противно.
Тем не менее Вероника и Николай загодя готовят восстание, собирают оружие, шлифуя заточенные ножи. Вербуют сторонников, работать нужно аккуратно, ведь доносчиков всегда хватает. Многих Вероника проверяет прямо в постели, обслуживая за одну ночь, по пять- семь человек. И ей не всегда приятно заниматься любовью с такими грязнулями, особенно нетрадиционным сексом. Зато она в этом состоянии умеет, вводит мужчин в транс, гипнотизируя своим волшебным взглядом, и они выкладывают все сокровенные мечты и помыслы. Порой им кажется, что они испытывают невероятное наслаждение, а Вероника к ним даже не прикоснулась. Расколов их можно успешно избегать пиратских агентов. Вот двоих она уже разоблачила. После чего с ними случились несчастные случаи. Таким образом, заговор зреет, вот может настать благоприятный момент для восстания.
И вот вечером выхлебав свою порцию вонючей баланды, невольники разлеглись по нарам. Казалось, что стало еще горячее, уснуть тяжело, запах пота хочется пить. Капитан Артур, из числа морских офицеров, положил голову Веронике на грудь.
-Ты чего?
-Успокой меня девица!
-Будь мужчиной. Ложись спать.
-Нет еще рано. - Прошептал Николай. - Сейчас к нам подойдет связной.
Невысокого роста человечек с лицом доброй чумазой мышки подскочил к ним.
-Ваше высокородие господин полковник. У меня есть секретные сведения.
-Говори, не опасайся здесь все свои.
-Одного бывшего офицера, за грехи, а может устав ждать выкуп, спустили сюда. И он господин полковник кое-что лишнее знает. А именно у пиратов большой поход намечается, даже часть пушек с побережья возьмут, и значительная часть гарнизона отправиться. В самой гавани лишь три судна осталось. Одно очень справное, быстроходное с турбинным двигателем. Но она на серьезном ремонте стоит, а другое транспорт, неуклюжий, ну его мы потопим. А вот фрегат что на починке находится через два-три дня в полном стою будет и тоже в поход уйдет. А более препятствий не будет.
-Что же! - Перебила Вероника. - Дело ясное, пора провернуть восстание, а иначе упустим момент.
-Я тоже с этим согласен. Тем более что уже все готово. Вчера я договорился с чегеваровцами. Они нам помогут, у них тут целая подпольная организация есть, многих завербовали. Уйдем на фрегате.
-А чем еще. Оторваться мы сумеем. - Вероника хитро прищурилась. - У меня план давно уже созрел, перебьем надсмотрщиков в шахте, а поселок захватим внезапным ударом. Терять нам нечего или здесь умирать или в бою.
-Чегеваровцы согласны на мое командование.
-Да только говорят, чтобы не баба.
-А чем я хуже. Между прочем мне генерала не просто так дали.
-Верно, не просто так, а заслуги постельные. - Грубо вставил капитан.
Вероника сделала вид, что не слышала.
-А теперь давайте распределим роли. Я лучше всех владею боевыми искусствами и беру охрану с автоматами на себя. Вы же вырубите надсмотрщиков с пистолетами. Метательные камни готовы, а лихие парни найдутся. Вероника погладила отросший ежик волос.
-Какая ты быстрая. А ты учла, как в данном случае потребуется филигранная работа. Ты думаешь так уж много понадобиться людей, чтобы сдержать толпу в тесной штольне. Одно с автоматом достаточно. Или если нет автомата, то два пистолета.
-Большинство охранников старики и инвалиды, молодежь, как правило, предпочитает море.
-Хорошие инвалиды как врежут плетью, так кожа пополам. - Опять влез капитан.
-Он прав, они бывшие пираты, у которых руки по локти в крови. Они вполне способны завалить штольню нашими трупами.
-Но и мы тоже не рохли. Вы бывшие офицеры, все остальные были военными или матросами. А мне довелось воевать с чегеварцами - это воины отважные и очень умелые. Я предлагаю, что союз с ними принесет освобождение. А главное разве у нас есть выбор. Вот вчера еще один человек умер, его даже не похоронили, а бросили в навозную яму.
-Это резон, но дисциплину установлю я очень жесткую, за неповиновение пулю в лоб.
-А я перережу горло. - Вероника сверкнула глазами.
-Ну, ты не сильно раскидай руки. Тут нужна осторожность.
-Выступим на завтрашней смене. Больше тянуть некуда. - Вероника стукнула кулаком по нарам.
Тряпьем
Юный Грин не был слабаком, на оборот для своего возраста он сильный и выносливый хлопец, но работа в шахте доконала и его. Он вдруг понял, что еще не много и сорвется, лопнет сердце, и он так и умрет в узком штреке. А вот и горилла длиннорукий надсмотрщик скалит зубы. В руках автомат и в любой момент может просечь очередью на сквозь. Смена подходит к концу и естественно тяжело. Слез нет, ни к чему тем более это не поможет. Жизнь оказалась короткой и не счастливой. Родителей он даже не помнит, на раннем этапе сплошные подвалы, помойки униженная просьба милостыни. Затем приют, побои, карцер, за малейшую провинность ставили на колени, на сухой горох или камень. Раз двадцать он сбегал, и раз двадцать его ловили, зверски избивали, морили голодом, травили кабацинами. Потом сумел таки добраться до партизан и там впервые пролил кровь. Это не передаваемое ощущение, когда убиваешь, сладостное и стыдливое одновременно. И как все это нелепо кончилось. Передохнув чуток, Грин двинулся ползком вперед, из последних сил налегая на постромки. С первого дня в шахте он только и делал, что ползал туда-сюда по штреку, будучи запряжен как ишак, в большие салазки с деревянными полозьями. Туда порожняком, а обратно изнемогая под грузом мрамора. Ему грузил такой же мальчишка-забойщик. Норы слишком узкие и сюда ставили либо детей, либо низкорослых. Мальчишка на забое уже другой, прежний умер.
Но вот чтобы он упал, не дождетесь. Огрубевшие ступни Грина не чувствуют остроты мраморной крошки - привыкли.
Стараясь не стонать, он дотащил вагонетку. А садист-охранник тут как тут. Уже визжит плеть, обрушиваясь дубиной на многострадальную спину. Уже места живого на теле нет, а он все мучает. Все его терпению конец, он убьет этого гада. Во время ползка ему удалось развязать веревки, и теперь он может выскользнуть. Но не мешало врага спровоцировать.
-Ты толстобрюх, даже ударить не можешь.
Надсмотрщик взъелся, размахнулся широко, расставив ноги. Грин прыгнул на него как тигренок. Руки тянуться к пистолету. Охранник пошатнулся, пластиковый шлем слетел. Но повалить гада не удалось. Наоборот громила придавил уставшего мальчишку, его липкие пальцы вцепились в горло. Вот-вот задушат. Грин уже начал терять сознание как послышался сильный удар. Его напарник-мальчишка почти ровесник со всего размаха врезал лопатой по голове. Похоже, в удар была вложена вся ненависть, череп треснул, брызнули мозги. На лице у Грина осталось кровь. Не даром, однако, спина, грудь, бока его товарища были в писугах, ему тоже доставалось во всю.