— Анаит, от моего понимания или непонимания ситуация сейчас не зависит. Существую вещи сильнее моих собственных желаний, и даже если я с ними категорически не согласен, я должен поступить правильно.
— А чего тебе хочется? — осторожно спросила я.
На красивом измученном лице появилась легкая, но настоящая улыбка. Она не обнажила зубы, а значит, символизировала что-то приятное, что-то теплое. В глубине души я понимала, что этот бой еще не окончен, но не могла не улыбнуться в ответ, даже если он этого не видел. Моя улыбка была в большей степени ответной реакцией. Мне нравилось быть его зеркалом, отражать его эмоции, его чувства, нравилось заставлять его видеть собственное могущество.
Аргес открыл глаза и внимательно посмотрел на меня. Его глаза о чем-то мне кричали и, казалось, что подсознание прекрасно понимало этот посыл. Или мне казалось, что я понимала. Но мне очень хотелось понять, поэтому я отбросила подальше мысли о самообмане.
— Я не люблю выворачивать себя наизнанку, — тихо проговорил он. — Но ты заставляешь меня делать это раз за разом.
— Прости, — все, что я смогла из себя выдавить.
Его ладонь легла поверх моей и крепко ее сжала. Я прикрыла глаза, концентрируя все свои чувства на этом моменте.
Необъяснимая смелость заставила меня перелезть к Аргесу на колени. Его веки удивленно распахнулись, но через мгновение взгляд приобрел ехидный прищур.
— Хочу, чтобы это была комната на верху башни, хочу, чтобы не было всех этих проблем и решений. А только сумерки и задвинутые шторы. И чтобы никто нас не тревожил.
Его губы накрыли мои, а руки, подобно силкам, оплелись вокруг талии. Я тонула в нем, в этом моменте, сама в себе. Но не хотела останавливаться, словно это было больно. Мои руки самовольно окунулись в его мягкие волнистые волосы.
Мир даже не подозревал о том, насколько глава Тинаана Аргес Шиен был чувствительным. Мир знал его, как жесткого холодного руководителя, достойного сына своего отца. Мир его боялся и уважал, мир его ненавидел и презирал. Мир пытался разгадать ребус, спрятанный под сотнями замков.
Но его нужно было просто любить.
Аргес отстранился и обхватил мое лицо руками. Он смотрел на меня внимательно и долго.
— Я принимаю твое решение. Но я должен поступить правильно.
— Я знаю, — вздохнула я, неотрывно смотря в тающие ледники его глаз.
— Ты временно отстранена от полномочий беты.
Глава 8
Эти стены вмиг стали враждебными и пустыми. Неприятных холодок заставил поежиться и обнять себя руками. Каждый квадратный метр этой комнаты давил на подсознание, крича о том, что я здесь чужая.
Это была моя комната на третьем этаже Картарэфа. Хоть мысленно я и находилась сейчас на самом верху центральной башни, но ноги противились, напрочь отказываясь подниматься по ступенькам. Но это помещение забыло о моем существовании, оно меня отторгало, как инородное тело. Возникло чувство дежавю. Я снова почувствовала себя чужой, непонятой, напуганной и подавленной. Логическая сторона пыталась еще как-то противиться, но с каждой минутой ее голос слышался все хуже и хуже, пока практически не заглох.
— Зачем ты вообще появился в моей жизни? — спросила я в пустоту.
Этот вопрос не был риторическим, хоть я понимала, что ответа не получу. Люди вообще по натуре своей, очень странные существа. Когда путь внезапно сворачивает в глубокую яму, то мы начинаем верить во всякие чудеса, которые противоречат всем существующим законам. Озвучив терзающий меня вопрос, я надеялась, что объяснение появится из воздуха. Но лишь грустно улыбнулась, услышав в ответ тишину.
Слабость порой доводит до сумасшествия.
Аргес поступил правильно, хоть мне от этого было больно. Если бы каждый шел только на поводу у своих желаний, то мир бы погиб намного раньше. Я ослушалась его, пошла против его воли, испортила отстойник и лишила Картарэф воды. Выпустила потенциально опасного преступника. К тому же он отстранил меня временно.
Но уязвленное самолюбие хуже раненного животного. Я выпустила Даерину, потому что хотела этого, потому что верила ей, потому что считала этот поступок правильным. Вопреки существующим законам, вопреки его приказам, вопреки всему.