— «Там таукитайская братия свихну-улась, по нашим поня-а-тиям», — издевательски пропел кто-то.
— Я вас умоляю! Только не щадите их! — хорошо поставленным голосом воскликнула во весь телеэкран Галина Вишневская.
Хохот и подначки мгновенно прекратились.
— Ну и ну! — потрясенно пробормотала Луинирильда. — Умолять не щадить! И это — интеллигенция?
— Да, — спокойно ответил Митрандир. — А что ты, сестренка, хочешь? Что есть, то есть. У нас, значицца, интеллигенция народная. И разделяет, стал-быть, идеалы нашего раззамечательного народа. А они были и есть хуже даже коммунистических. «Ибо сей народ — богоносец, — загнусавил он, зажав нос двумя пальцами, — грядущий обновить и спасти мир именем нового бога, и ему единому даны ключи жизни и нового слова». Да чепуха все это на постном масле! Нет никакого народа-богоносца и быть не может! Нельзя быть святым по праву рождения, понимаете вы это или нет? Богоносцами становятся, а не рождаются!
— Понимаю, — спокойно произнес Хугин. — А зачем же так волноваться?
— Да затем, что у девяносто девяти процентов мозги сделались набекрень, они поверили в эту чушь и понесли своего нового бога обновлять мир. В Польшу, в Прибалтику, в Чехословакию, Венгрию…
— И в Афганистан? — насмешливо бросил кто-то.
— Да. И в Афганистан. А что? Я не отпираюсь. Я тоже тогда верил. А потом понял, какого бога нес.
— Ну и какого же?
— А того самого, что с рогами и с хвостом рисуют! — зло ответил Митрандир. — Нет никакого нового бога, Бог один — старый!
— За что кровь проливали, братишечки? — продожал вещать все тот же стебщик.
Митрандир стиснул зубы так, что, казалось, он сейчас выплюнет их на пол. Но, огромным усилием воли справившись с собой, он произнес почти спокойно:
— Проливали-то в основном чужую. Ладно, к черту. Оставим этот спор славян между собою.
Он протянул руку и выключил телевизор.
— Лучше посмотрите, что я привез из Приозерска.
— Ту самую книгу? — ахнула Мунин. — С абзацем про тьмутараканского идола?
— Ту самую. Только насчет абзаца не знаю, я по-немецки плохо читаю.
Об убийстве библиотекаря Митрандир твердо решил молчать. Серая «восьмерка» приехала в Приозерск из Тьмутаракани — это было слишком очевидно.
— Послушайте! — восторженно завопила Мунин. — У меня потрясная идея! Давайте разыграем Поломатого!
— Можно. А как? — поинтересовался Митрандир.
— Он хочет найти то самое Кольцо. Так? В книге есть абзац о тьмутараканском идоле, который дает абсолютную власть над миром. Мы переводим этот абзац и вставляем туда намек на зарытое под идолом кольцо. То самое. Насколько мне известно, Поломатый по-немецки знает только «хальт» и «хенде хох». Понимаете?
— Не совсем. Кольца же там не будет?
— Не будет, так сами сделаем. Латунное. И руны вытравим. Мерлин, ты вроде химик? Сумеешь?
— Сумею, — кивнул бородатый мужчина.
— Он же заметит, что кольцо латунное.
— Не успеет. Как только он начнет копаться, за ним сразу же придут все девять назгулов.
— Ха-ха-ха! — расхохотался Митрандир. — А их кто сыграет? Мы, конечно?
— Ну да. Черных плащей я понаделаю. Только закутаться надо будет поплотнее, чтобы лица не были видны.
— Тогда уж и маски надо.
— Точно! — обрадовалась Мунин.
— Ладно, — сдался Митрандир, — одного назгула я беру на себя. Ты, Мунин, тоже. Мерлин, ты? Берешь? Отлично. Кто еще? Хугин, не хочешь принять участие?
— Нет. Я вообще не собираюсь потакать ничьим дурацким выдумкам, — сердито ответил Хугин. — Митрандир, ты же вроде кое-что понимаешь, так чего ты в это дело ввязался? Ты знаешь, чем это может кончиться?
— Хугин, я тебя умоляю! Тебе что, этого дурака жалко? — возмутилась Мунин.
В этот момент в прихожей раздался звонок. Мунин босиком сбегал к входной двери, заглянула в глазок и, вернувшись, шепотом распорядилась:
— Тихо! Мы сидим и смотрим книгу! Это Поломатый!
Хромой с «Антареса»
Иггдрасильцы были бы немало удивлены, если бы знали, что через несколько часов в недрах местного управления КГБ будет составлена бумага, в которой их назовут «гражданами, личность которых по делу не проходит и не устанавливалась». Но это было предопределено в тот самый момент, когда Гэндальф Поломатый нажал кнопку дверного звонка.
Началось все с того, что первого октября сего 1993 года в номере гостиницы «Пошехонье» была задержана гражданка Цепляева Л. А., занимавшаяся любовью сразу с двумя гражданами одной самопровозглашенной кавказской республики, некими Кавтарадзе А. Р. и Гогишвили Г. В.