Папская область, Рим, февраль 1494 года
Жизнь — это то, что случается с человеком, пока он стоит свои планы. Эти слова Тигрица из Форли не придумала и не прочитала, а услышала от человека, который внёс в её и так насыщенную событиями жизнь ещё больше первозданного хаоса. Могла ли она какой-то год назад подумать о том, что тогдашние союзники перестанут быть таковыми, а предполагаемые враги обернутся выгодными лично для неё и семьи союзниками? Нет не могла. Хотя учитывая, что семьёй она считала лишь мужа и детей…
Когда несколько дней назад в Форли примчался гонец на взмыленной лошади с письмом от Чезаре Борджиа, кардинала и магистра Ордена Храма, она ожидала чего угодно, решив ничему не удивляться. Какие уж тут удивления, когда на прошлой встрече с отцом и сыном Борджиа она получила предложение в близком будущем стать не просто герцогиней — ей она уже стала, ибо Имола и Форли получили статус герцогства Форли — а герцогиней Миланской… вместо Лодовико Сфорца, своего дядюшки. Да, Милан должен был быть обкромсан как со стороны Венеции, так и со стороны Папской области, но такова цена власти. Той, на которую она по своим возможностям не могла рассчитывать. И однако ей эту самую возможность предложили.
Почему именно ей? Спрашивать у понтифика она даже не собиралась, поскольку понимала — идея эта была рождена не отцом, а сыном. Сам же Чезаре Борджиа обладал очень неприятной особенностью говорить так, что запутывал в паутине слов слишком многих. Только вот и данные им обещания он пока выполнял, на прямой лжи его ещё никто не поймал. Недоговорить, ввести в заблуждение правдой — это да, но только не нарушенные обещания. Вот герцогиня Форли и согласилась стать герцогиней же, но Милана. А дядюшка Лодовико… Каждый сам за себя в этом жестоком мире. Слабый должен уйти, уступая место сильному. Львицу Романии же слабой не назовёт никто.
Платой за власть была полная, безоговорочная поддержка замыслов Борджиа. Всех, без сомнений и колебаний, уже озвученных и тех, которые лишь вызревали в душах столь любящего интриги каталонского рода. Единственное условие, которое она выдвинула в ответ — ничто из этих замыслов не должно было вредить тем, кого она считала семьёй. И оно было принято даже без обсуждений, лишь под одобрительное хмыканье младшего Борджиа.
Немного жаль было собственно Имолу и Форли… Ведь когда — не если, а именно когда, в успехе Катарина была почти что уверена, слишком уж особенную, хотя и мрачную славу приобрёл Чезаре Борджиа — она сядет на трон Милана, новое-старое герцогство придётся отдать. А кому именно… Младший Борджиа намекнул, что: «Если уходит одна опасная хищница, то ей на место должен прийти кто-то очень на неё похожий». И, само собой разумеется, верный лично ему, Чезаре. Последнее слова пусть и не прозвучали, но подразумевались.
Отдать меньшее и получить большее. Катарина Сфорца понимала причины выдвинутого условия. Очень уж стратегически важную позицию занимали Имола и Форли, давая возможность их правителю отрезать Болонью и Равенну от основных земель Папской области. Отсюда и желание Чезаре Борджиа сделать её сначала нейтральной, затем союзником, а потом и устроить такой вот выгодным обеим сторонам размен.
А полученное письмо… В нём содержалось вежливое, облачённое в форму просьбы, требование пусть с небольшим отрядом, но немедленно выехать в Рим. Не просто так, а для присоединения к союзному войску Венеции и Борджиа, которое должно было встретить французскую армию на пути из Неаполя и… по меньшей мере оттеснить обратно на неаполитанские земли. Это были не просто слова, а с довольно подробными выкладками, доказывающими высокую вероятность успеха планируемого сражения. Войска Борджиа и их вассалов, венецианская армия… Испанцы, которые не то высадились в портах юга Неаполя, не то должны были это сделать, тем самым угрожая французам ещё и с южного направления. И намёк на то, что венецианцы не ограничились одной лишь армией под командованием Франческо Гонзаго. Что другая, пусть и меньшая часть их войск ударит с севера.
Довольно полное описание всего: как успехов, так и неудач. Чезаре Борджиа упоминал о разгромленном войске мятежных вассалов и бегстве остатков оного на территорию Сиены. О взятой штурмом Перудже и переходе города под власть Борджиа, как это ранее было с другими землями вроде Болоньи, Остии, Сенигалии и прочих. Наконец о том, что пала и Маджоне, где отсиживался, считая себя в полной безопасности, кардинал Орсини, теперь нечто среднее между пленником и почётным гостем у Борджиа.