Его мастерское владение лицом с холодным выражением заслужило бы уважение даже моей матери.
Однако что-то в его походке говорило о другом.
Возбуждение?
Исрафил стоял перед Бледой и Джин, каким-то образом умудряясь удерживать их взгляды одновременно. Бледа заметил, как подрагивают его крылья, посылая рябь по белым перьям.
Письма не было", — сказал Исрафил. Тебя не смогли найти, когда ты был нужен, и, как следствие, ты не был проинформирован о прибытии своих соклановцев и не смог подготовиться к нему".
Бледа отвел взгляд Исрафила, сколько мог, почувствовал, как Джин сделала то же самое рядом с ним, почувствовал, как она сдвинулась, склонив голову. Он не отставал от нее.
Здесь тебе предоставляют все преимущества. Обучение — языку, письму, истории, всевозможным знаниям. Тебя обучают владению оружием, не хуже, чем наших величайших воинов. Еда, одежда, все, что ты можешь пожелать, тебе дается; подготовка к великой задаче, стоящей перед тобой, править своим народом, распространять мир Элиона".
Вы имеете в виду, что нас будут готовить как короля-марионетку и королеву-марионетку кланов Арконы.
'Вам оказывают величайшее уважение, не так ли?'
Бледа и Джин молчали несколько мгновений.
'Да, Лорд Командующий', - сказал Бледа. Он не мог отрицать, что с ними обращались хорошо.
Для пленных.
Он почувствовал, как глаза Джин впились в него, и этот взгляд не остался незамеченным Исрафилом.
'Все, чего от вас ждут, — это ответного уважения', - сказал Исрафил, хмуро глядя на Джин.
Джин мрачно промолчала.
Бледа сжал губы. Часть его была согласна с Исрафилом, знала, что его поведение было наглым и грубым, и чувствовал стыд за это. Но другая его часть помнила, никогда не забудет. Его брата. Его сестру.
Я представляю здесь свой клан. Я лицо и голос Сирака.
'Я прошу прощения за нашу грубость', - сказал Бледа, увидев, как Джин вскинула голову и проигнорировала взгляд отвращения, который она ему послала.
'Хорошо.' Исрафил кивнул и издал протяжный вздох. Бледа почувствовал, что его шея покраснела.
И тут раздался звон рогов, и в открытую дверь замка ввалились несколько фигур: сначала вошла горстка великанов с топорами и боевыми молотами на спинах, сверкающие кольчужные рубахи. Джин зашипела, когда великаны отошли в сторону, открывая взору сурового человека с бритым лицом и длинной темной воинской косой, вьющейся через плечо, и серой бородой на лице. На нем была тонкая одежда небесно-голубого цвета, отделанная золотой нитью, подпоясанная ремнем из мягкой кожи, бриджи были затянуты от щиколотки до колена и мешковаты сверху. Его глаза встретились с глазами Джин, и суровое лицо смягчилось, а глаза скривились в намеке на улыбку.
Отец, — прошептала Джин, наполовину приподнявшись.
Останься, дитя, — пробормотал Кол сзади них, и Джин села обратно.
А затем все остальное в комнате померкло для Бледы.
Его мать, Эрдене, королева Сирака, прошла через дверной проем.
Она постарела, на ее коричневом, обветренном лице появились морщины, которых не было, когда он видел ее в последний раз, а в толстой косе воина появились седые полосы. На бритой голове выделялся белый шрам.
Она выглядела так хорошо, как никогда не выглядела владычица Сирака, одетая в богатую тунику из белого дэла, воротник и подолы оторочены лисьим мехом, на талии толстый кожаный пояс, украшенный цепями из серебра и золота, и его сердце заколотилось от гордости, когда он увидел, как она идет к нему. Он почувствовал, как его лицо меняется, а рот растягивается в улыбке.
Ее глаза заглянули в его, увидели его улыбку, но он ничего не получил в ответ, только ее холодное лицо, плоское и бесстрастное. Он стиснул зубы и усилием воли стер все эмоции со своего лица.
Позади Ульдина и Эрдене шла небольшая свита их придворных. Бледа увидел, что на него смотрит старое лицо.
Старый Эллак!
Сердце Бледы слегка подпрыгнуло от радости при виде еще одного знакомого лица. Старый воин пристально смотрел на Бледу, но и он не выказал ни искры эмоций.
Добро пожаловать в Драссил", — сказал Исрафил, когда все расселись за столом. Принесли еду и налили напитки, а Исрафил продолжал свое приветствие, рассказывая о путешествии из Арконы и новом мире в Земле Верных. Его голос превратился в сплошное звуковое пятно, которого Бледа не слышал, все его внимание было сосредоточено на матери и на сохранении необходимого фасада безучастности.