Неожиданное гостеприимство, проявленное к травнице, удивляло и настораживало. Он никак не мог понять, какой демон-проказник дернул его за язык. Заворожила она его, что ли? Но данное поспешно слово забрать обратно не позволяла гордость и невольное уважение к новой знакомой.
Долгие годы ни одна жительница деревни не ступала дальше порога его избы. Это был негласный, установленный им самим запрет, который свято соблюдался всё это время. А теперь чужая женщина будет хозяйничать в его доме: немыслимо и волнительно!
Изба, в которой предстояло зимовать, Ражее не понравилась. И дело было вовсе не в холостяцком небрежности или в скромности жилища. Надо отдать должное хозяину, внутри царил образцовый порядок, чистота… и безликость, сродни серости и равнодушию. Изнутри дом оказался просторным и холодным. Но это воспринималось не столько взглядом, сколько потаённым чутьём.
Перешагнув высокий порог и прошептав заговор перехода, знахарка сразу учуяла неладное. Чужая зависть пахнет почти всегда одинаково, и запах этот неотличим от тонкого неприятного, осознаваемого лишь немногими духа ядовитого вёха. А сени были так наполнены этим смрадом, будто кто-то, не скупясь, пропитал доски пола и потолка, а заодно и хранящуюся здесь хозяйственную утварь, свежей настойкой этого вредного для людей растения.
Но какого было удивление травницы, когда она и впрямь разглядела в пучки сухого вёха, весящие возле двери. Немногим известно, что его пары, даже в самых малых дозах, если вдыхать их постоянно, могут вызывать головные боли, галлюцинации, а то и навязчивые мысли о смерти, что зачастую и приводит к трагическому концу.
– Для чего здесь эти травы? – осторожно поинтересовалась женщина, пытаясь разобраться в ситуации и при этом не выдать своей тревоги.
– Какие? – Говен недоуменно посмотрел на Ражею, не понимая, о чём шла речь. – А, эти… кажется, Терек принёс от злого глаза, он верит в такое, да и мне как-то спокойнее. Он живёт тут рядом, заходит иногда вечерять.
Значит, сосед… Знахарка мысленно дала себе зарок, разузнать об этом человеке побольше. Надо же разобраться, намеренно ли тот замышлял недоброе или вредил по глупости и недомыслию.
– Видимо, кто-то посмеялся над твоим приятелем, или он сам впал в заблуждение. Эти растения бесполезны, они не смогут помочь даже в борьбе с комарами и способны лишь накапливать пыль. Если позволишь, я заменю их на что-то более действенное.
– Меняй, травы – твоя вотчина, здесь я тебе не указ, – усмехнулся староста, понимая, что малые перемены в привычном укладе жизни могут стать предвестницами чего- то большего. Но вот хорошо это или плохо однозначно решить не получалось.
Получив разрешение хозяина на некую свободу действий, Ражея ловко собрала все злополучные сухие пучки, вышла на крыльцо и выбросила их пожухлую от холода траву, решив ночью, когда хозяин ляжет спать, непременно их сжечь.
Вернувшись в избу, травница легким уверенным шагом прошла в горницу, положила узел с вещами на лавку и сняла плащ. Говен на некоторое время отлучился, выставив на стол простое угощение: молоко в глиняной крынке, несколько вареных картофелин и свежий творог. И сейчас, пока никого не было рядом, она могла проверить весь в дом в целом.
Но ничего плохого более не проглядывалось. Лишь общее унылое настроение, да по углам мерцали отблески теней прошлой жизни. Избавиться от них было дело нескольких минут.
К приходу хозяина, в доме что-то изменилось. Даже не особо чувствительный по натуре Говен смог уловить нотки тепла и уюта, которых так не хватало раньше. И что самое удивительное: как только он вошел в горницу, его перестала терзать головная боль, привычная спутница последних лет, а легкие наполнились свежим воздухом с едва ощутимым медовым ароматом.
Мужчина с интересом начал разглядывать новую знакомую, которая смотрела на него с мягкой улыбкой. На мгновение ему почудилась некая неправильность в облике гостьи. Точно! Зрачок в широко распахнутых янтарных глазах казался узким и вертикальным. Он поспешно моргнул, стремясь развеять морок, и облегченно вздохнул, увидев обычный карий цвет в прорезях век.
Поначалу, когда травница стояла еще на пороге его дома, Говену показалось, что перед ним старуха. Но без накидки, скрывавшей фигуру целиком, он затруднялся определить ее возраст. На ней было темно-серое длинное шерстяное платье с длинным рукавом, а на ногах добротные кожаные туфли на тонкой подошве. Волнистые, темные, чуть рыжеватые волосы были собраны на затылке синей лентой, а отдельные пряди тонкими завитками обрамляли ее спокойное не лишенное привлекательности лицо. Бледная кожа, прямой нос и тонкая линия губ – взгляд старосты с какой-то непонятной жадностью скользил по облику стоящей напротив женщины. И это было действительно необъяснимо и волнующе.