- О, не сомневайся, многие его видели, - заверила Княгиня.
- И что они говорят?
- Они уже ничего не говорят, господин мой. Они все умерли, когда увидели его.
- И ты уверена все же, что это не Балор?
- Да, да, я знаю. Говорят, Балор обладал смертоносным взглядом. Но ведь это действовало лишь в Верхнем Мире. А там, в Нижнем Мире, он живет в странной форме. Те, кто видел врага издалека, подтверждают, что это не Балор. Впрочем, я-то там не была, мне ли знать, откуда у них такая уверенность.
Гвидион был обеспокоен бессвязным рассказом Княгини: "На любой вопрос у нее ответ лишь один: "Говорят то, говорят это". Словно у старой сплетницы на базаре. Видно, дела в Каер-Невенхир совсем плохи, если Князь оставил вместо себя такую глупышку. Она даже толком не понимает, о чем толкует. Думаю, она и Балора-то никогда не видела, он для нее лишь старая-старая сказка". Маг совсем расстроился, обстоятельства будто специально складывались таким образом, чтобы помешать ему в его поисках. Сначала нарушаются Переходы, теперь еще странные события в Каер-Невенхир требуют его присутствия. Нужно все бросить и следовать туда. Но возникает естественный вопрос:
- Почему никто не известил меня, Хранителя, об этих событиях? Почему Князь не послал за мной?
Княгиня пожала плечами:
- Не знаю.
Гвидион резко встал и произнес:
- Я должен выспаться. Завтра отправлюсь в путь. Подбери мне Проводника, лучшего из своих несмышленышей. Только будь так добра, дай мне кого-нибудь другого, не того неучтивца, что вел меня сюда.
- Чибис? Но, увы, мой господин Хранитель, мы с ним единственные, кто действительно хорошо знает Пространства. Князь забрал всех с собой, мне приказал оставаться в крепости, что бы ни случилось, а Чибис один ходит в другие Миры за вестями. Он еще юн, я знаю, но он лучший из тех, кто остался в Айлитир-дун. Догадываюсь, что ты не слишком большого мнения о нас двоих. У меня мало опыта, но, поверь мне, я достаточно сильна, чтобы в случае опасности отстоять Айлитир-дун в одиночку даже без помощи этих, как ты назвал их, несмышленышей. Что же касается Чибиса, то он не слабее меня, и быть бы ему на моем месте, не откажись он от этой должности.
Гвидион подивился про себя, что Айлитир отказался временно побыть Князем, но вслух своего удивления не высказал.
Однако Гвидион действительно не знал всех достоинств этой удивительной женщины, хотя и понимал, что должность Князя Айлитир не может достаться кому попало, даже как временная. Княгиня, несмотря на свою неординарную внешность, которая, впрочем, была заслугой фантазий Гвидиона, давно не общавшегося с женщинами, обладала могущественной силой, способной снести полмира, а к тому же еще отнюдь не женским складом ума. Холодная, спокойная и преданная тому делу, которое выбрала однажды, Княгиня, а другого имени у нее в те времена не было, могла отдать свою жизнь за Айлитир и горько сожалела, что не имела возможности проявить отвагу на поле боя рядом со своим орденом. Но сожаление это, хоть и было горьким, не мешало ей удерживать в безопасности одним усилием воли все Врата и подступы к Айлитир, прокладывать тропы Идущим и следить за всеми их передвижениями. Любопытство было ей несвойственно, и лишь потому не знала она того, что не счел нужным сообщить ей Князь.
- Чибис не слишком учтив, - продолжила Княгиня, - но, заверяю тебя, он надежен и знает тропы. Идя с ним, ты не найдешь в нем приятного собеседника, но можешь полностью положиться на него.
Прежде чем проститься, Гвидион поблагодарил Княгиню за спасение из цепких лапок Детей, хотя и не слишком быстрое, за предоставление Проводника, пусть не самого учтивого, за еду и кров и выразил надежду на встречу в лучшие времена. Княгиня равнодушно проигнорировала надежду мага и даже не улыбнулась. Князь Айлитир не отдавал ей приказа поощрять гостей на дальнейшие свидания, она же с неистовством истинного воина педантично выполняла только его указания. Так и не дождавшись ответной улыбки, Гвидион откланялся и удалился.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
"Меч Небес"
Ты меч небес, я - дань земле.
Твои пути меня сильнее.
Ты не склонял вовек колен.
Я ныне встать с них не сумею.
Ты в дальнем сне, я - наяву.
Я звал - и ты не откликался.
Арандиль
Глава 1
Послание Эерхонта
Оранжевый диск солнца клонился к горизонту. Столица Антиллы Город Солнца сиял всеми своими крышами и башенками, словно собирался перенять эстафету у дневного светила.
Кармах - истинное дитя Антиллы, страстно влюбленный в свой остров, стоял у окна, любуясь прекраснейшим в мире городом. Кармах был рожден на юге Антиллы, на юге, сожженном и разрушенном теперь гадирскими войсками. В Городе Солнца ему приходилось бывать и прежде. Нет на этом острове человека, который хотя бы раз в жизни не посетил великолепнейшую и сияющую столицу Золотой Антиллы.
Кармах, как и другие, восхищался ее неприступными стенами, окованными орихалком, ее кольцевыми каналами и прекрасными зданиями, ее храмами и садами. Но видеть город сверху ему еще никогда не доводилось. И теперь, стоя у окна в тронном зале царского дворца, Кармах не мог отвести взгляда от сияющих в лучах заходящего солнца шпилей, куполообразных крыш, разноцветных башенок Города Солнца. Позабыв про этикет, он повернулся спиной к царице и сановникам, словно ребенок, увлеченный сказочным зрелищем.
В залах царского дворца еще было достаточно светло. Придворные толпились вдоль расписанных стен, с трепетом наблюдая, как Великая Царица Антиллы, живое воплощение Богини Гелионы и Верховная Жрица в одном лице, читает свиток.
На царице было просторное одеяние, затканное золотом, ниспадавшее широкими складками до пола. Ожерелье из орихалка в виде воротника закрывало шею, грудь и плечи. На руках Верховной Жрицы сверкали массивные золотые браслеты, а голову венчал высокий убор из ткани, расшитой драгоценными камнями, украшенный по бокам двумя золотыми птицами с кровавыми рубинами на месте глаз. Из-под убора спускалась на спину легчайшая, прозрачная вуаль.
Принятый в царском дворце этикет обязывал всех, кроме рабов, наносить на лицо толстый слой белил и грима. Для каждого ранга царедворцев существовали определенные требования к тому, какой формы и цвета должны быть веки, брови, губы, щеки. В результате лицо превращалось в непроницаемую маску.