— Когда ей станет чуть лучше, ты сможешь использовать инвалидное кресло. Я
— Скажи, а если я улажу все эти проблемы, то когда приблизительно ей можно будет хоть немного передвигаться?
— Боюсь загадывать. Но, несомненно, у твоей мамы значительно улучшится настроение, если ты освободишь ее от этой постели. Можно сказать, что отчасти и поэтому еще она так медленно поправляется. Кроватный плен — тяжелая штука.
— И, конечно, ей будет намного лучше теперь, когда я вернулась, верно?
— Это как раз не имеет большого значения. — Роберт поднял глаза. — Прости меня, но это правда.
Джудит откинулась на спинку стула, когда Марта принесла их заказ, но, как только официантка ушла, она снова наклонилась к нему.
— Кажется, мне следует кое-что объяснить. Если бы я услышала о том, что случилось сразу, я оказалась бы здесь намного раньше.
— Маргарет даже слышать об этом не хотела.
— Я ее родная дочь, и ты обязан был поставить меня в известность.
— Прежде всего я имею обязательства перед моими пациентами. Но, да будет тебе известно, я пошел против ее воли и позвонил социальным работникам с просьбой сообщить тебе о случившемся. Не знаю, стоит ли раскаиваться в этом сейчас.
Она продолжала жевать свои огурцы, втайне жалея, что не заказала сандвичи.
— Ей еще потребуются твои визиты?
— Временами. Посмотрим, если ей будет лучше, я буду посещать ее раз в неделю или еще реже. Все будет зависеть от ее состояния.
— Смогу ли я сама возить ее в больницу?
— Конечно, если получится доставлять ее не по частям.
— Я не собираюсь таскать маму по улице в инвалидном кресле. Возьму напрокат машину. И хоть не имею никакого отношения к медицине, подозреваю, что ей будет намного лучше, если я стану выводить ее из дому.
— Согласен. Но все-таки пусть она некоторое время полежит в постели.
— Роберт, я не слепая.
Он пожал плечами.
— Что ж, есть еще вопросы?
— Нет.
— Теперь, может, ты ответишь на пару моих?
— Валяй. — Она вытерла салфеткой губы и посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты ничего не спросила о своем отце, почему?
— Я не испытываю тоски от того, что он умер. И пришла бы на его похороны лишь ради матери.
— Ты все еще машешь кулаками.
— Я не хочу лгать.
— Что ж, тогда позволь спросить, почему, если ты замужем, все еще носишь девичью фамилию и где, Джудит, твое обручальное кольцо?
3
— Здесь два вопроса, — сказала Джудит, удивляясь своему спокойному голосу. — На какой из них я должна ответить?
— На оба.
«Тебе проще избавиться от мужа, чем выдумывать причины, почему он не с тобой... — Джудит вспомнила вчерашний совет матери. — Если люди будут тебя спрашивать, ты всегда можешь ответить, что он умер. В конце концов тебя никто не будет обвинять за то, что ты вдова».
О нет! Только не в этом городе! — ответила тогда она. Все будут говорить, что я убила его.
«Что ж, если ты выдумала себе мужа, то пусть у него будут деньги. Много денег. И пусть люди шепчутся, не обращай на них внимания. Знаешь, сплетни вносят в жизнь немножко разнообразия. Представляешь, все будут говорить, что Джудит Брайтон — богатая респектабельная женщина. Соседи эту тему будут мусолить несколько лет!»
Они обе рассмеялись тогда, но теперь эти мысли уже не казались такими забавными и разумными.
Джудит судорожно соображала, что лучше: быть вдовой или разведенной? Быть вдовой, конечно, неплохо. Но неизбежно последуют другие вопросы, и что тогда? С другой стороны, развод вряд ли вызовет особый интерес.
Она пожала плечами и слегка улыбнулась, чтобы скрыть волнение.
— Что ж, наш брак не был счастливым. Я одна воспитываю сына.
— Ясно.
Он зашел слишком далеко. Джудит должна была это предусмотреть, но беда в том, что она не умеет лгать. Она подозревала, что Роберт не остановится на этом.
— Как же тебе одной удается заботиться о Томасе?
— Ничего, справляюсь.
— Это так необычно в наше время. Как правило, суд разделяет между родителями опеку над ребенком.
— Лишь только в том случае, если оба хотят этого.
А ты, Роберт, не хотел, с горечью подумала она.
— Тебе было только семнадцать, — вдруг задумчиво произнес Роберт, вновь вспоминая прошлое. — Ты была еще слишком молодой, чтобы намечать что-то серьезное, а я... я не знал, что буду делать завтра, чем буду заниматься, ты понимаешь?
Он отвел взгляд в сторону, потом опустил его на свои пальцы. Казалось, его терзает чувство вины перед Джудит.
— Не понимаю, как мужчина может бросить своего ребенка. Знаешь, мне доводилось принимать роды, и всякий раз я с таким трепетом держал в руках младенца, словно это мой первенец.
— У тебя уже есть ребенок?
Роберт рассмеялся и смущенно опустил глаза.
— Веришь ли, нет. Я достаточно консервативен, чтобы заводить детей до брака.
Боже мой, что я слышу! А о чем ты думал раньше, когда соблазнял меня? — возмутилась про себя Джудит.
— Ты не собираешься жениться? — спросила она.
— Мы не спешим. Сейчас на первом месте карьера. Когда подойдет время, поженимся. А ты?
— Нет, я слишком занята Томасом. А теперь, когда маме нужна моя помощь, у меня вообще нет ни времени, ни желания крутить романы.
Он бросил в кофе два кусочка сахару, добавил сливки и посмотрел на нее задумчиво.
— По крайней мере, тебе должен был нравиться тот парень от кого ты забеременела и родила, не так ли?
Наконец Роберт задал Джудит этот вопрос. Пройдя сквозь трещины в ее защите, он добрался до самого сердца, вскрыл старую рану, причинив молодой женщине такую боль, какую она не в силах была скрыть.
Снова перед глазами проснулись давние картины. Страх, который не смогли отогнать ни три няньки, ни два врача. Боль, которую ничто не могло утолить. Ужас ожидания, несмотря на то что Джон был рядом с Джудит, поддерживал и подбадривал ее. Ничто не могло ее успокоить.
Она ждала именно Роберта, мечтала о том, чтобы он вытер пот с ее лба, чтобы его рука сжимала ее руку, когда боль станет настолько сильной, что она не сможет сдержать крика. Но больше всего она хотела, чтобы он обнимал ее, целовал, говорил, что она умница, что держится молодцом, что он ее любит... И когда все будет кончено и малыш уснет сладким сном, он склонится над его колыбелью.
— Джудит, что с тобой? Только не говори, что он тебя бросил и ты была одна все эти годы!
Его голос вернул ее в действительность. Она очнулась от воспоминаний и вновь ощутила приятный треск камина и тепло деревянных стен.
— Нет, — сказала она мягко, на секунду обратившись к другим воспоминаниям. — Джон был все эти дни со мною. Я ему очень благодарна.
— По крайней мере, тебе есть что вспомнить.
Да, ей было что вспомнить и даже больше, чем мог предположить Роберт, но совсем не то, о чем он думал. Вряд ли Роберт мог оценить или понять суть отношений, связывавших Джудит и Джона. Большинству мужчин этого не понять!
— Мне действительно надо идти, — сказала она, поднимаясь из-за стола. Она уходила не только потому, что уже было довольно много времени, но и из-за того, что давно стоило прекратить этот разговор. — Томми и мама будут волноваться.
Роберт сразу же встал и, несмотря на протесты Джудит, помог ей надеть пальто. Она не желала, чтобы его пальцы вновь и как бы нечаянно касались ее шеи, а дыхание тревожило волосы. Она сейчас скорее предпочла бы видеть его в белом халате и в окружении профессоров.