Злость и обида искали дорогу наружу и не находили. Ку-Рой был далеко, а кроме того, он — союзник Улада. И оттого... Но мунского воина тоже нельзя трогать, он ведь не может отвечать за поступки своего нынешнего командира, совершенные в далеком прошлом!.. „Терпи, Кухулин, терпи"...»
Кухулин даже не заметил, как гнев и давняя обида находили иной путь; не замечал, как злорадно ухмыльнулся Иллирэн, как насторожился Ульм и как недоуменно воззрился на него Майр... А ведь он должен был это заметить, но не замечал... Вся копящаяся злость сейчас переливалась в средоточие древней беспощадной Силы, давно покинувшей пределы этого мира — Копье впитывало в себя чувства Кухулина, как губка впитывает воду. Впитывало и преображало... И спустя мгновение тряпица, в которую был завернут артефакт, вспыхнула ярко-белым пламенем.
И только тогда Кухулин спохватился. Четко, уверенно он отсекал те мысли, что еще не впитались в Копье, и одновременно гасил уже попавшие в него. На лбу выступил предательский пот. Однако Кухулин работал, и спустя несколько минут все закончилось. Теперь можно было свободно перевести дух.
Однако черное Копье теперь открыто лежало в могучих руках Кухулина, и никакая тряпица его уже не прикрывала. Майр аж привстал, чтобы посмотреть на диковинное Копье. Но Кухулин уже окончательно взял себя в руки.
— Ты — мунс, Майр? — сквозь зубы процедил Кухулин.
— Да, я — мунс, — ответил ошарашенный Майр. — Но... будет ли мне позволительно спросить... Что это было?..
— Нет, — жестоко отрезал уладский принц. — Все, что я хотел узнать от тебя, — я уже узнал. А другое — тебя не касается.
Майр хотел что-то возразить, однако, вовремя поняв, что спорить с принцем сейчас бесполезно, лишь пожал плечами и коротко бросил:
— Два конных перехода, и мы на месте. Четверо всадников молчаливо миновали какой-то покинутый городок и повернули на север. К ставке короля Конхобара. Впереди их ждала большая война... Однако насколько она будет велика, знали лишь два человека — король Конхобар, сын Нессы и Кухулин, наследник уладского престола. Два человека, и еще судьба ведает сколько сущностей...
Глава вторая
Лес жил своей никому не понятной жизнью. И даже истинные хозяева лесов, как они сами себя называли, так и не смогли понять этого огромного живого разума, каким, без сомнения, был Лунный лес. Собственно, назывался он так лишь потому, что новым хозяевам стало угодно так его называть. А как назывался он по-настоящему — никто не знал. Говорили, будто в эту тайну почти проник дед нынешнего правителя эльфов Аорел, но тот, к великому сожалению, не передал своих знаний сыну, и великая тайна так и умерла сама по себе. Единственное, что успел Аорел, — это передать секрет выращивания Древа Познания, который теперь ревностно хранился правителями эльфов и передавался из поколения в поколение как величайшая, запретная для остальных лесных хозяев, тайна.
Все это вдруг неожиданно всплыло в голове одиноко бредущей эльфийки. Фиалковые миндалевидные глаза отрешенно блуждали по раскинувшимся над головой разлапистым ветвям туэссе и стерлиэ...
Эльфийские деревья и травы не походили на произрастающие в землях людей, орков или водяных великанов растения. Те были лишь жалкими подобиями своих собратьев из Лунного леса! Они, как и люди, как и орки, жили не долго, постоянно чахли от каких-то неведомых обыкновенному эльфу болезней. Но это было еще не все. Они сбрасывали на зиму листву!! Настоящие эльфийские деревья себе такого просто не позволяли: стыд и срам сбрасывать на зиму свою листву! Так делают лишь безмозглые ящерицы да все те же человеческие растительные выкормыши... Хотя и среди них попадаются достойные внимания и уважения экземпляры... И потому эльфийка сейчас шагала неторопливо, словно наслаждаясь обществом зеленых гигантов. В отличие от большинства своих собратьев, она уже успела постранствовать по миру и в очередной раз убедилась, что прекраснее своего родного леса нет ничего! Даже Звездный лес был не таким...
Она как будто что-то искала и, уже отчаявшись найти, просто рассматривала простирающееся вокруг великолепие.
Однако она все-таки бродила по лесу не просто так. Отец позвал ее, и теперь она неторопливо шагала к лесному дворцу. Зачем так срочно понадобилось ее присутствие? Отчего отец сразу не объяснил ей причину? «Я жду тебя с нетерпением, дочь моя! Промедление — подобно смерти!» И все. Больше отец ничего не сказал...
И теперь она одиноко пробиралась сквозь такие приветливые и ласковые дебри своего дома, что порой душа просто хотела вознестись над этой поистине сказочной красотой и стать ее хранительницей — оберегать, защищать, лелеять!..