По пустой улице двигались быстро, а в голове Вяземского накрепко застряла лишь одна мысль:
— Неужели Цветочник снова объявился? Не дай Господь…
Глава 3
Агент уголовного сыска
Снаружи здание по Офицерской 28, что на углу Мариинского переулка, где теперь располагалась уголовная сыскная полиция Санкт-Петербурга, не отличалось от соседствующих с ним домов, разве что ворот было больше — следы прибывания здесь пожарного депо съезжего дома Казанской части в прошлом. Однако, движение людского потока наружу и внутрь здания обращало на себя внимание большей интенсивностью и своеобразным внешним видом разношёрстной публики. Полицейские мундиры сочетались со скорбными и заплаканными лицами посетителей, состоятельные и откровенно богатые петербуржцы — с малоимущими горожанами, а уверенные в себе служители закона — с характерным неуверенным поведением потерпевших. Повсюду витала атмосфера горя и лишений. Сюда стекались граждане, претерпевшие от уголовного мира всей столицы или потерявшие своих близких, потому что, именно здесь, занимались розыском и задержанием уголовных преступников, работой со свидетелями преступлений и их вещественными доказательствами, уличением в преступлениях задержанных нарушителей закона, а так же поиском пропавших без вести людей.
С момента своего появления в 1866 сыскная полицейская служба столицы находилась на Большой Морской в доме 22 — здании съезжего дома Адмиралтейской части, выглядевшего, как объединение полицейской и противопожарной служб: с каланчой, местом столования, медицинского обеспечения и проживания персонала — полицейских и пожарных. В 1883 году Сыскная перебралась в съезжий дом Казанской полицейской части — на Офицерскую 28.
Долгое время внутреннее обустройство Сыскной менялось, подстраивалось и переделывалось под потребности развивающейся службы. И теперь в собственных, отдельных помещениях находились её необходимые функциональные подразделения. «Справочно-регистрационное бюро» занималось регистрацией преступников и систематизацией всех поступающих о них сведений. В состав бюро входила наблюдательная часть, осуществлявшая надзор за подозрительными личностями и адресами. «Стол розыска» проводил работу по выявлению и задержанию преступников, поиску пропавших.
В «Стол личного задержания» доставлялись арестованные и задержанные лица для выяснения личности и проверки на предмет правонарушений. «Летучий отряд» нёс постоянное дежурство на вокзалах, в театрах, его служащие осуществляли обход гостиниц, рынков, вели дневное и ночное патрулирование, проводили облавы на бродяг и таящихся от правосудия преступников. «Ломбардный отряд» занимался розыском похищенных вещей и ювелирных драгоценностей. Также при сыскной полиции столицы существовали «Стол приводов», «Стол дворников и швейцаров» и «Стол находок». Сотрудники первого собирали информацию о лицах, имевших судимости, второго — сведения обо всех петербургских дворниках, швейцарах и сторожах, а третьего — разыскивали и возвращали владельцам потерянные документы, деньги и вещи.
Ещё одним, совершенно необходимым и обособленным помещением, стал кабинет начальника сыскной полиции столицы: в его стенах глава службы занимался организационной, аналитической и направляющей работой с персоналом, встречами с весьма родовитыми и именитыми потерпевшими, которые были просто помешаны на конфиденциальности собственной жизни. Шесть лет назад в Сыскной появился телефон. Аппарат был установлен в отдельном помешении с постоянным дежурным. Телефоны стали появляться и на участках полицейских частей столицы. Телеграфную связь с 1865 г. обеспечивало МПиТ — Министерство Почты и Телеграфа.
В самом начале восьмидесятых монаршее внимание коснулось и полиции, сыскной в том числе — высочайшим повелением должность главного полицейского столицы — обер-полицмейстера Санкт-Петербурга была упразднена. С того времени уголовный сыск подчинялся Департаменту полиции Министерства внутренних дел Российской империи, а сыскные отделения входили в состав полицейских участков.
С лета 1884 года Департамент полиции Министерства внутренних дел возглавлял Пётр Николаевич Дурново. Но сам Пётр Николаевич в будущем не смог бы стать министром внутренних дел без прямого вмешательства деятельного императора, который сам представлял собой смелую, настойчивую и твердую натуру, крепкую и целеустремлённую личность. Потому Дурново смог статьал шефом Департамента полиции только при таком монархе, как Александр III. Что касается политики, то Дурново исполнял лишь то, что ему указывал сам император, старался со всеми ладить и собственных инициатив не проявлял. В административной части управления Департаментом полиции МВД он опирался только на своих помощников-фаворитов, а не на дельных советчиков и добросовестных исполнителей. Несмотря на доверие императорской семьи, в столице Дурново не пользовался ни авторитетом, ни уважением как в среде высших чиновников, так и среди столичной общественности. Любое необходимое и полезное начинание, реформа или нововведение, прежде всего, требовали инициативы, аргументированного собственного мнения, умения и желания его отстаивать ради общего блага, но ни того, ни другого у Ивана Николаевича не было — он, скорее, демонстрировал обязанности директора департамента, чем по-настоящему их исполнял. К этому нужно добавить, что Дурново отличался крайней злопамятностью и не чурался сведения личных счётов, используя высокое положение. Зачастую Пётр Николаевич поступал, как придворный шаркун, а не как человек, исполняющий обязанности главного полицейского всей Российской империи.