Толкаясь среди базарного люда и непринуждённо разговаривая с любым встречным, Лавр в образе простого покупателя приобретал первые знания и наработки в новой для себя профессии, оттачивал мастерство полицейского. И дело это получалось у него хорошо. Уже через три года после начала службы в полиции Сушко получил свою первую профессиональную награду — медаль «За безусловные отличия при поимке воров и убийц», Лавр оличился при задержании у Калинкина моста шайки вооружённых налётчиков Саввы Петрухина. Ещё через три года Лавр получил повышение до должности помощника начальника отделения, но тяготение к уголовному сыску его так и не оставило.
В 1886 служебные успехи Лавра заинтересовали самого Путилина, который кропотливо собирал в Сыскную лучших представителей профессии. Иван Дмитриевич после долгого разговора с Сушко предложил тому серьёзно заняться уголовным сыском. И Лавр без сомнений, колебаний и долгих размышлений перевёлся в сыскную полицию. Два года общения и службы со знаменитым сыщиком стали для Сушко настоящей школой сыскного мастерства. И год назад Путилин доверил Сушко должность старшего сыскного агента — главного своего «сыскаря».
Теперь каждое утро и в любую погоду Лавр Феликсович, от Офицерской 13 до Офицерской 28, добирался пешком. И каждый раз, меряя шагами пространство улицы, настраивал — внутренне готовил себя к очередным криминальным неожиданностям и преступным каверзам от мира воров и убийц, без которых сыскная служба не существовала. На Офицерской 28 Сушко всегда появлялся первым, а уходил последним, и то, если можно было уйти, а не выдвигаться на сложное и опасное ночное задержание. Вот и сегодня, ответив на приветствовие дежурного, Сушко первым оказался в помещении сыскных агентов, и повесив шляпу на вешалку, в ожидании подчиненных, опустился на стул. Уже зная нрав и требования Лавра Феликсовича, дежурный загодя положил на его стол подробную сводку криминальных происшествий за прошедшую ночь, и Сушко углубился в её изучение.
Глава 4
Тяжёлый вторник. Будни сыскной полиции
В народе говорят, понедельник — день тяжёлый, но и вторник оказался не легче. Дождавшись подчинённых, Лавр Феликсович приступил к работе. Сейчас его окружали десять сотрудников — настоящих единомышленников, людей разных по возрасту, внешности и характеру, но уже служивших в уголовной полиции и имеющих опыт сыска. Свой опыт они приобретали не только через удачи и неудачи по службе, а ещё через травмы и ранения при исполнении служебного долга. Здесь, волей начальников Сыскной, собрались лучшие представители Адмиралтейской, Казанской, Спасской, Коломенской и Александро-Невской полицейских частей столицы, которым не было равных в искусстве выявления криминальных лиходеев и наблюдения за ними, поиске скрывающихся преступников и их, по возможности, бескровном, но всегда безопасном для окружающих, задержании. Эти люди славились умением проникать в те места, куда обычному полицейскому, пусть и не в мундире, без риска для жизни хода нет. Они могли разговорить свидетелей так, как не любому дознавателю или следователю дано, а после нескольких минут наблюдения за субъектом слежки — составить точный словесно-описательный портрет.
Одевались сыскные неброско, без изысков, так, как того требовала рабочая ситуация. В большом шкафу, стоявшем справа от входной двери, висела разнообразная одежда и стояла обувь для проникновения в криминальную среду, а также наблюдения за контингентом подопечных — облачение на все случаи жизни: засаленная рубаха и штаны нищего, тряпьё бродяги, наряд приказчика, поповская ряса, одеяние скупщика краденого — блатер-каина, каждому наряду соответствовала своя обувь. Убогие да сирые, беглые да скрытные на дело в хороших штиблетах не пойдут. Mauvais ton для внимательного преступника и смертельная опасность для сыскного агента. В этом же шкафу находилась полка с баночками грима, париками, накладными бородами, усами, бакенбардами для довершения образа переодетого агента.