— Да, Иван Дмитриевич знает, что говорит, — согласился Вяземский. — С ответами появляются и новые вопросы без ответов.
— А что с вещественными доказательствами, Пётр Апполинарьевич? — заинтересованно спросил Сушко, ожидая неожиданностей от проведённых утром судебно-медицинских исследований.
— Ничего определённого, — ответил Вяземский. — Их нельзя напрямую связать с Цветочником, необходим материал для сравнения. Но… Содержимое желудка Груздевой не отличается от двух предыдущих случаев. Красная рыба, грибы, печёное тесто и дешёвый «Брют». Процесс их переваривания прерван смертью, наступившей не более двух часов после ужина.
— Почему такая точность, Пётр Апполинарьевич? — заинтересованно спросил Сушко. — И что это значит для расследования?
— Здесь нет ничего тайного или необычного, — стараясь говорить понятными Сушко словами, стал пояснять Вяземский. — Пища в желудке переваривается за 1,5–2 часа в зависимости от её характера, а затем поступает в двенадцатипёрстную кишку. Это значит, что все три жертвы Цветочника ужинали в одном и том же месте, находящемся в двух часах пешей ходьбы от мест их смерти.
— Да, это значительная подсказка, — стал вслух рассуждать Сушко. — Но и так и этак выходит, что искать следы Цветочника получается подобным поиску следов на воде. Следов на воде не бывает… Но, исходя из вашего заключения, Пётр Апполинарьевич, вот, что я предполагаю.
Сушко взял коробочку английских булавок и подошёл к карте Санкт-Петербурга, висевшей на стене у окна, а потом воткнув в неё первую, произнёс:
— Вот место первого убийства у Обуховского моста, — пояснил свои действия Сушко. — Вот место второго — у Чернышёва, сюда воткну вторую булавку, а вот третьего, вчерашнего — у Пантелеймоновского моста, отметим его третьей булавкой. Мосты я рассматриваю, как пути безопасного отхода Цветочника после совершённых убийств. Попадая на противоположную сторону Фонтанки, он уходил от возможной полицейской погони.
Сушко заметил интерес судебного медика к своим рассуждениям, потому после короткой паузы, совсем не интригуя собеседника, продолжил:
— Скорость движения пехотной колонны с артиллерией и обозами вне марша составляет меньше 5 вёрст в час. Любовники, прогуливаясь да ещё и с полными желудками, движутся в два-три раза медленнее. Масштаб карты известен… Отмеряем по два часа с обеих сторон со скоростью 2 версты в час… Вот примерное место харчевни, куда наведывались жертвы, сопровождаемые убийцей. Получается сразу за Аничковым мостом по чётной стороне набережной Фонтанки. Сюда, для наглядности, я втыкаю четвёртую булавку.
Проделав манимуляции с картой и булавками, Лавр Феликсович глянул на Вяземского, ожидая реакции судебного медика на свои расчёты и умозаключения.
— Это касается двух крайних точек — Обуховского и Пантелеймоновского мостов, — возразил Вяземский. — А ведь Чернышёв и Аничков совсем близко друг к другу. Почему при втором убийстве был выбран именно такой путь отхода? По преступной логике, чем дальше от места публичной встречи с жертвами, тем меньше свидетелей знакомств или самих преступлений.
— Непременно, — ответил Сушко. — Вывод напрашивается сам по себе. Цветочник живёт на противоположной стороне Фонтанки за Аничковым мостом, где стоят доходные дома, туда можно попасть и через Чернышёв мост. Именно там ему проще скрыться и затеряться. В этом человеческом улье найти Цветочника будет непросто. Он нас будет видеть, а мы его — нет… Опять незадача.
— Вот ещё что, Лавр Феликсович, — видя, что Сушко больше нечего добавить, произнёс Вяземский. — Орудие убийства! По всем признакам — это опасная бритва «Solingen». Нужно посмотреть сводки криминальных происшествий с начала мая этого года. Не может быть, чтобы эта бритва не засветилась ещё где-нибудь в Петербурге.
— Непременно, — согласился Сушко. — Дам срочное поручение младшему помощнику делопроизводителя. Пусть сделает выборку вместе с делами.
— Лавр Феликсович, как планируете поступить дальше, что собираетесь предпринять? — посмотрев Сушко в глаза, спросил Вяземский.
— Хвала Ивану Дмитриевичу, теперь у нас три штатных пролётки, конечно, нужно больше… Возницами выступают опытные городовые Коломенской части, вооружённые револьверами, таких извозчиков вполне можно использовать при задержании преступника, — Сушко стал делиться своим розыскным планом с Вяземским. — Я выдвинусь к Пантелеймоновскому мосту, а Клима Каретникова направлю к Обуховскому. На конечных пунктах спешимся и пойдём гулять по набережной Фонтанки. И так два часа, глядя по сторонам, обращая внимание на пошивочные салоны, цветочные магазины, харчевни и куаферные заведения, везде показывая портреты жертв Цветочника. Чей словесно-описательный портрет предоставим вашему помощнику-художнику. При наличии рисунка, станем аккуратно просеивать доходные дома на противоположной стороне Фонтанки между Аничковым и Чернышёвым мостами. Примерно так…