Тут Лавр Феликсович обратился к Вяземскому с предложением:
— Пётр Апполинарьевич, вы интересовались парикмахерами? Вот и подвернулся случай подтвердить или опровергнуть вашу версию. Чур, я буду изображать санитарного инспектора, а вы — привередливого посетителя. Вы идёте первым, а я за вами через десять минут.
— Согласен, — коротко ответил Вяземский. — Я хорошо помню описание Цветочника, так что сориентируюсь на месте. Выходим тоже порознь.
Парикмахерский салон господина Баумана состоял из четырёх помещений, отделённых друг от друга ширмами с изображением видов Берлина и Вены. В приёмной Вяземского встретил сам хозяин заведения.
— Добро пожаловать, уважаемый господин посетитель. Зовите меня герр Франц. У меня работают три лучших мужских мастера. Все — трудолюбивые и воспитанные немцы. Стрижкой занимается Георг Бургхофф из Поволжья, бритьём — Алекс Шнайдер из Риги, париками — Теодор Кох из Ревеля. Оборудование завезено прямо из Гамбурга. Все технологии исключительно германские. Чем мы, вам, можем служить? Самые смелые ваши замыслы мы воплотим в реальность. Надеюсь, в будущем вы станете нашим постоянным клиентом, — с немецкой учтивостью заявил хозяин салона.
— Превосходно, герр Франц, для начала я бы хотел познакомиться с вашими мастерами и решить, кто из них мне нужен сейчас, — Вяземский слегка осадил коммерческий пыл Баумана, ему хотелось увидеть персонал салона весь разом, но при этом не вызывая подозрений или негативной реакции со стороны немцев.
Не долго думая, хозяин хлопнул в ладоши, и все его работники предстали перед Вяземским. Одинакового роста, широкоплечие, как солдаты, один светловолосый, двое остальных — брюнеты, очень похожие друг на друга. Все в белых крахмальных фартуках и белых шейных платках. Видимо, цена работы немецких мастеров была такой, что среднему классу они оказались не по карману. Посетителей не было. Первым, слегка поклонившись, заговорил мастер париков:
— Уважаемый господин, у вас прекрасные волосы и я вам не нужен.
Вторым высказался мастер стрижки и причёсок:
— Ваша причёска, уважаемый господин, ещё носит признаки недавней, просто шикарной, стрижки и укладки. Мне к ней совершенно нечего добавить.
А вот брадобрей, Алекс Шнайдер из Риги, высказал необходимость заняться бакенбардами, шеей и усами Вяземского. В благодарность, Слегка кивнув хозяину, Пётр Апполинарьевич отправился за брадобреем. В это время в прихожей салона появился Сушко и увёл хозяина парикмахерской в его кабинет.
Брадобрей был молчалив и совсем несловоохотлив, как и все немцы. Вдобавок Пётр Апполинарьевич мог видеть лишь его лицо, которое он изучил и накрепко запомнил: удлинённой формы со сглаженными скулами, глаза светлые, скорее серые. Волосы, бакенбарды и усы чёрные — ни одной особой приметы. Шнайдер работал виртуозно: его «Solingen» плавно скользил, снимая слой ароматной пены. На уровне кадыка Вяземского бритва непроизвольно задерживалась, а может это всего лишь казалось Петру Апполинарьевичу. Через 20 минут работа мастера была закончена и он спросил Вяземского:
— Чем, господин, предпочитает освежиться после бритья?
Вяземский коротко ответил:
— «Creed Santal Imperial».
— О, вы ценитель настоящей австрийской парфюмерии. Теперь «Creed» имеет хождение и в Германии. Товар поступает к нам напрямую из Гамбурга. Все кругом предпочитают французские ароматы, потому что не знают настоящих германских, — эта фраза была самой длинной из всех, произнесённых Алексом Шнайдером за время работы.
Уже на улице, отойдя подальше от парикмахерского салона, Вяземский и Сушко обменялись впечатлениями. Настороженность Петра Апполинарьевича в отношении «близнецов», Алекса Шнайдера из Риги и мастера париков Теодора Коха из Ревеля, Лавр Феликсович не разделял.
— Они хотят быть похожими не друг на друга, а на некий эталон, к которому оба стремятся, — высказал своё мнение Сушко. — Однако, паспорта всех троих требуют проверки. Территориально они зарегистрированы в Коломенской полицейской части, и мне не составит труда глянуть на регистрационные записи, а потом, через Ивана Дмитриевича, разослать запросы по определению подлинности паспортов этих господ. Но, лишь один из них, брадобрей Алекс Шнайдер проживает в доходном доме по адресу набережная Фонтанки 37. Как мы с вами и рассуждали, туда можно попасть и с Аничкова, и с Чернышёва мостов.