Обрисовав состояние судебно-медицинской службы на базе морга Обуховской больницы, её сегодняшние возможности и потребности, которые были видны и без всяких комментариев, Карл Альфредович приступил к основному, причинному моменту встречи с Вяземским:
— Уважаемый, Пётр Апполинарьевич, наша сегодняшняя совместная деятельность санкционирована главой столичной сыскной полиции Иваном Дмитриевичем Путилиным, — подчёркивая важность предстоящего мероприятия доложил Карл Альфредович. — Сыскная служба обеспокоена невозможностью опознания женщин, чьи тела лежат перед вами, что, в свою очередь, затрудняет поиск особо опасного преступника или преступников. Необходимо коллегиальное мнение судебных медиков с использованием всех наработок по этим случаям. Совершенно необходимы выводы, которые, откроют новые возможности идентификации жертв данных, с вашего позволения сказать, однотипных убийств. Нужно выявит новые доказательства, основанные на результатах наших патологоанатомических исследований. По полицейским отчётам с мест преступлений у сыска нет понимания мотивов данных преступлений, улик и вещественных доказательств, облегчающих поиск убийцы или убийц. Можно предположить, что, если эти сведения просочатся в прессу, в столице начнётся форменный переполох с вовлечением в этот процесс директора Департамента МВД Дурново или градоначальника Грессера. А главное, мы никак не можем подвести Ивана Дмитриевича. Так что, Пётр Апполинарьевич, вся надежда на вас.
— Прекрасно, коллега. Будем работать. Предварительное впечатление у меня уже сложилось, теперь я стану задавать вопросы, а вы — удовлетворять мой профессиональный интерес, затем я сам произведу осмотр тел и ознакомлюсь с результатами ваших исследований, — ответил Вяземский и повернулся к телу первой жертвы.
— Когда оно обнаружено, где и кем? — таким был первый вопрос консультанта.
— Ночью 12 мая на набережной Фонтанки у Обуховсковского моста. Лежащее тело заметили из проезжающей мимо пролётки. Я сам проводил осмотр на месте и здесь, в морге, — чётко ответил Штёйдель. — Труп пролежал в холодной подвала по сию пору — никто его не востребовал. Сегодня санитары подняли тело для вашего осмотра.
— Бельё, одежда, обувь? — коротко спросил Вяземский.
Карл Альфредович указал на соседний стол и добавил:
— Одежда и нижнее бельё разрезаны от ворота до талии одним махом, вместе с передней брюшной стенкой. Внутренняя поверхность платья и нижнего белья пропитаны кровью. Направление тока — от живота к спине, сверху вниз. Это свидетельствует о том, что удар режущим предметом был нанесён жертве в положении лёжа. На каблуках обуви жертвы обнаружены вертикальные следы грязи и пыли, а на месте преступления — следы волочения, ведущие из подворотни к набережной.
— Наружный осмотр одежды и белья? — таким был следующий вопрос Петра Апполинарьевича.
Карл Альфредович с того же, вспомогательного стола взял закрытую стеклянную чашку Петри и протянул консультанту:
— Человеческий волос средней длины, светлого цвета, соответствующий владельцу среднего возраста.
— Следы насилия? — продолжал Вяземский.
— Двумя стандартными методами не обнуружены, — доложил Карл Арнольдович.
— Следы сопротивленния? — задал очередной вопрос Вяземский.
— Не обнаружены. И это говорит о том, что жертва активного сопротивления не оказывала, — уточнил Штёйдель.
— Драгоценности, украшения или их следы? — таким был очередной вопрос Вяземского.
— Не обнаружены, — коротко бросил Карл Альфредович и тут же добавил. — На этом теле. На соседнем — следы осаднения на левой стороне шеи, что говорит о наличии у жертвы драгоценного укращения, возможно, золотой цепочки, которую преступник снял не без усилий. Но это совсем не ограбление, Пётр Апполинарьевич, ведь так?
— Нет, целью преступления ограбление не являлось. Преступник лишь желает, чтобы все так считали. Однако, коллега, вы тщательно осмотрели пальцы первой жертвы? — спросил Вяземский, а его вгляд коснулся грязных кистей жертвы и пальцев со сломанными ногтями.
— Кроме грязи и пыли вы там ничего не найдёте, — с лёгкой ноткой упрёка пояснил Штёйдель.