— Кто и зачем пытал Шапошникова? — Сушко тяжело давались эти вопросы, но он непременно должен был получить ответы, пройти путь своего агента до самого его конца, который Сушко уже знал. Теперь его должна узнать и бумага — что написано пером, не вырубишь и топором.
— То Бес неистовствовал, измывался, прямо как кат-палач… — отвечая, бывалый преступник невольно содрогнулся от воспоминаний об увиденном и запавшем в душу. — Он выпытывал у сыскного, что полиция о нём, Бесе, уже знает, имена и адреса свидетелей, где и как того будут ловить… Бил непрестанно… Жёг папиросами… Сильно пахло горелой кожей, как палёной свиньёй. Но сыскной за три дня пыток так ничего и не сказал. Только стонал, как больная собака да выбитые зубы выплёвывал. Потом на наших же глазах, так ничего и не добившись, Бес его зарезал. Перехватил горло сыскного опасной бритвой. От уха до уха. Таких людоедов в нашем обчестве совсем не зря прозывают бесами. Бес он бес и есть. Если вы его, ваше благородие, не сыщете, свои кончат, к гадалке не ходи.
— Где искать Беса? — Сушко задал последний вопрос. И только сейчас понял, что неимоверно устал от бесконечного противостояния криминалу, от долгого, нескончаемого дня, от грязи и несправедливости этого мира. Если бы Сушко курил, то самое время затянуться крепкой папиросой, затянутся и, хоть на короткий миг, забыться, отрешиться от реальности, давящей на голову, тело, душу.
— Того не знаю, господин сыскной. После убийства вашего агента он исчез с Лиговки, а я остался. Всё, мне больше нечего сказать. Всё, я совсем пустой.
Делопроизводитель закончил оформление признательных показаний Кота. Получить признания остальных грабителей не составило труда, уже через час всё было закончено и подписано. Когда последнего преступника проводили в камеру, Сушко заметил делопроизводителю Савицкому:
— Фрол Калистратович, я что-то совсем не заметил, чтобы эти разбойные кулики так уж хвалили своё уголовное болото.
— А чего там хвалить, Лавр Феликсович. Им теперь тюрьма и каторга во весь рост маячат, — ответил Савицкий.
Завтра утром банда отправится в Литовский тюремный замок, что располагался совсем недалеко — в Тюремном переулке 1-го участка Коломенской полицейской части. Теперь ими займутся следователи, по материалам дознания, собранным Сыскной, предъявят обвинение, и будут готовить дела в суд. За всей этой суетой Сушко совсем выпустил из вида, что не побеседовал с наружным наблюдением за Алексом Шнайдером, пришлось отложить до утра. Путилин и Савицкий, наконец, покинули Сыскную.
За окном уже таилась ночь, чёрным плащём, не пропускающим ни света, ни звуков, укрывшая город. Домой возвращаться совсем не хотелось. Не хотелось и есть. Лавр Феликсович, с наслаждением сняв обувь, вытянулся на диване в помещении сыскных агентов. Он сам не заметил, как уснул. Не беда, завтра тоже будет день — будет и дело, и пища.
Глава 12
Цена молчания — жизнь
К утру из больницы, куда поместили Митяя Лисина и его помощника, Фому Ступина, пришли неутешительные известия. Накануне вечером преступники впали в бессознательное состояние, а потом в ужасных судорогах покинули этот бренный мир, не сказав ни слова. Вяземский, вернувшись в Сыскную с судебно-медицинского вскрытия, проведённого в морге Мариинской больницы, подтвердил факт отравления крысиным ядом. Вот и эта тонкая ниточка из клубка преступных тайн Беса оборвалась. Всеми силами убийца пытался увести Сыскную со своего следа, надеясь, что утонув, в устраиваемых им проблемах, сыскные будут вынуждены о нём забыть, и, как следствие, ослабить хватку розыска. Но оставалась робкая надежа, что Беса удастся задержать при встрече с Куликом.
Утро свело Сушко, Путилина и Вяземского в одном кабинете. Сыскные агенты занимались подготовкой к будущей операции с участием Кулика: распределяли роли и места расстановки, примеряли нужную для конспирации одежду, гримировались, проверяли и чистили оружие.
Инициатором встречи тройки основных участников розыска Беса являлся сам Иван Дмитриевич, в его руках оказалась бумага, суть которой он изложил немедленно:
— Варшавская Сыскная, наконец, прислала сведения о Лешко Бесе и его криминальной деятельности в Варшаве. А ведь с 3 мая он уже находится в розыске по всей империи, как особо опасный и непредсказуемый субъект, чьи уголовные наклонности достойны пристального внимания.