Заинтересованные в результате дамы создали совместный фонд вознаграждения в 150 рублей. Спешите их получить. Помогите восстановить честь и справедливость!
Всегда ваш С. К. Синельников.
— Да, портрет вполне узнаваем, — с улыбкой отреагировал на статью Сушко. — Хорошо, что особых примет не указали, а то сразу бы стало понятно откуда ветер дует.
— Телефон отдела делопроизводства. Деньги из бюджета оплаты услуг осведов, — уточнил Путилин. — А самое главное, Иван Иванович тоже умеет читать, и в этом случае реакция его будет однозначной. К обеду Бес не сможет выйти на улицу, не сможет свободно передвигаться неузнанным.
— Согласен, шеф, — ответил Сушко. — После обеда и начнём загон зверя в капкан.
Удовлетворённо кивнув, Иван ознакомил Сушко с планом дальнейших действий:
— Я уже связался с полицейской частью, на участке которой находится дом Алекса Шнайдера. Полицейские в форме начнут поквартирный обход, начиная с соседних домов. Начальство части обязалось обеспечить их газетами с портретом Беса. Газеты они будут держать на виду. Это должно подтвердить открытость и обоснованность их действий. Полиция ищет альфонса и насильника, чьи преступления получили широкую огласку. Когда останется дом на набережной Фонтанки 37, присоединитесь и вы с вашими людьми. Пошлите человека в парикмахерский салон, где трудится Шнайдер, чтобы убедиться, что его там нет.
Закончив говорить, Путилин передал Сушко газеты с портретом Беса для его агентов. Перед уходом Сушко добавил:
— Вчера Пётр Апполинарьевич натолкнул меня на одну интересную мысль. И я отправлю наружку к дому близнеца Алекса Шнайдера — Теодора Коха, проживающего в доме Брюна по адресу Офицерская 49. В этом доме издавна селятся петербургские немцы.
В полдень сыскные отправились на набероежную Фонтанки. Россия не зря слыла читающей страной. У каждого второго можно было заметить газету или журнал, люди читали в ресторациях и кафе, передвигаясь на конке и экипаже. Некоторые, просто стоя у парапета набережной. Пары и тройки живо обсуждали прочитанное: политические, культурные и литературные, финансовые новости не оставляли горожан безучастными. Дамы читатали нисколько не меньше господ.
Активно включившиеся в работу полицейские сразу стокнулись с рядом, иногда просто комичных, ситуаций. Не смотря на профессионализм редакции газеты, каждый третий петербуржец этого возраста оказался похожим на опубликованный портрет. Возмущение, скандалы и открытое недовольство сопровождали операцию поиска преступника. Беспаспрортных или подозрительных отправляли в участок для дальнейшей проверки и разбирательства. Но Беса так и не нашли. И вот наступила очередь дома 37, дома, где официально проживал Алекс Шнайдер.
Здесь Сушко и его людей ожидало разочарование. Наёмная уборщица и прислуга, женщина средних лет сообщила, что немец ушёл рано утром с большим баулом, сказавшись занятым поездкой в Новгород. При свидетелях, обитателях соседних комнат, Сушко произвёл вскрытие жилища Шнайдера. Обнаружились признаки скорых сборов, а на столе лежал сегодняшний номер «Санкт-Петербургских ведомостей». Лавр Феликсович понял, что здесь он больше ничего не найдёт и никого не дождётся. Пришлось возвращаться в Сыскную.
Агенты, посланные в парикмахерский салон Баумана, ни Шнайдера, ни Коха там не обнаружили. Наружники, наблюдающие за домом Коха, тетефонировали, что объек места проживания не покидал, гостей не принимал. Делопроизводитель хватался за голову от количества телефонных сообщений, но, в итоге, ни один из звонков пока на Беса не вывел. Оставалась единственная возможность, не ориентируясь на информацию наружки, ехать на адрес Коха.
После оцепления дома Брюна, Сушко и Каретников поднялись в коридор второго этажа, куда выходили двери жилища Коха. Долгий стук в дверь ничего не дал — с той стороны стояла напряжённая тишина. Пришлось вскрывать дверь, так же, как и на Фонтанке 37. Из открытой двери в нос ударил острый запах палёной ткани. Вовнутрь Сушко шагнул первым, а потом жестом, поманив Клима к себе, шепнул тому на ухо:
— Никого сюда не пускать. Оцепление дома не снимать. Пусть твои ребята идут по квартирам и опрашивают соседей Коха. Знакомые, посетители, бытовое общение, поведение в последние сутки — всё это сейчас крайне важно. Ступайте распорядитесь, потом вместе приступим к осмотру.
Клим Каретников вернулся быстро и прикрыл за собой дверь. Здесь было на что смотреть, но только людям с крепкими нервами. На кровати лежало неподвижное тело, прикрытое простынёй. На ней то тут, то там проступали кровавые пятна. Сушко осторожно стянул покров. И от нахлынувших эмоций у него внезапно пересохло в горле. У тела отсутствовала голова. Вся подушка пропиталась пролитой кровью. Руки и ноги жертвы безвольно покоились по сторонам. Слева на остатке шеи — часть родимого пятна. Наклонившись, Лавр Феликсович глянул под кровать. За массивную ножку закатился маленький стеклянный пузырёк с непонятной надписью на иностранном языке. Неожиданно за спиной старшего агента прозвучал голос Каретникова: