Доктор одобрительно кивнул:
– Sehr gut! Где расположены ваши военные архивы?
– В музее Рейха, в Блумсбери, герр Доктор. Бывший Британский Музей.
– Мы направимся туда немедленно.
– Но там ещё закрыто, герр Доктор.
– Тогда распорядитесь, чтобы открыли, – сказал Доктор.
– Так точно, герр Доктор! Разрешите выполнять? – Хеммингс подошёл к телефону и прокричал в него серию приказов. Затем бросил трубку. – Смотритель живёт рядом, за ним уже послали. Когда вы подъедете к музею, он будет уже ждать вас.
– Хорошо, – сказал Доктор. – Осталось решить вопрос с моей ассистенткой.
Хеммингс посмотрел на Эйс:
– Вы об этой девушке, герр Доктор?
– Именно. Вы ведь наверняка думали о том, зачем я решил взять её с собой?
Хеммингс бросил на Эйс такой взгляд, что ей захотелось его ударить.
– Меня это не касается, герр Доктор. А с такой очаровательной девушкой...
Доктор удивлённо поднял брови, и монокль выпал из его глаза. Он вставил его обратно.
– Дружище, вы же не думаете, что...
– Вынужден признаться, герр Доктор...
Доктор рассмеялся:
– Нет, нет, нет! Эта девушка не лишена привлекательности, но я предпочитаю пышных и светловолосых. Рубенсовских! Или даже вагнеровских!
– Я с вами согласен, герр Доктор.
Чудесно, – подумала Эйс. Мало было того, что меня считали подстилкой Доктора, так теперь я даже до этого уровня не дотягиваю! Ей совсем не сложно было бросить на Доктора полный ненависти взгляд, о котором они договорились заранее.
– Нет, эта девушка тут по совсем другой причине, – продолжал Доктор. – Её отец был знаменитостью в британском подполье, ещё в самом начале. Сейчас он на перевоспитании в концентрационном лагере Заксхаузен. Её мать погибла в самом начале войны, и всё свое детство она путешествовала с отцом. Она прекрасно знает его контакты и сообщников. Она может нам помочь искоренить последние остатки этих преступников.
Эйс поняла, что Хеммингс смотрит на неё уже совсем иначе, скорее как тигр, наблюдающий за упитанным оленем. Теперь она была его потенциальной жертвой, его мясом, и у неё мурашки по коже бегали от его взгляда. У неё появились сомнения в плане Доктора. Он собирался отдать её во власть лейтенанта Хеммингса. Разумеется, с инструкциями не причинять ей вред. Но можно ли доверять тигру, оставленному один на один с оленем?
– Понятно, – медленно сказал Хеммингс. – Как интересно. И она согласна сотрудничать?
Доктор холодно улыбнулся:
– Её отец уже не молодой человек, а курс перевоспитания довольно суров. Она прекрасно понимает, что его выживание, не говоря уже о его освобождении, зависят от её сотрудничества.
– Классический метод, герр Доктор. Позвольте вас поздравить.
Доктор скромно пожал плечами:
– Думаю, будет лучше всего, если я сразу поеду в музей Рейха один, а вы останетесь тут с ней.
Хеммингс озадаченно переспросил:
– Простите, герр Доктор, я не совсем понимаю, что вы хотите, чтобы я сделал?
– Что сделал? – спросил Доктор с наигранным удивлением. – Мой дорогой лейтенант, она изменница, подозреваемая в связях с подпольем. Я хочу, чтобы вы её арестовали и допросили!
***
Когда в его дверь забарабанил посыльный из ближайшего штаба Freikorps, смотритель приготовился к смерти. Он против Рейха совершил лишь небольшое преступление – помог пытавшемуся сбежать художнику-еврею, продав часть его семейных драгоценностей – но даже мелкие преступления означали депортацию или смерть. Хотя смотритель был старым и больным, он не хотел умирать. Он боялся не столько смерти, сколько оставить на произвол судьбы то, что осталось от его любимого музея. В те дни, когда музей Рейха ещё назывался Британским Музеем, он был профессором и старшим куратором. Теперь, когда музей был закрыт, он был скромным смотрителем, но он был там, был там каждый день. Теперь этому всему конец.
Высокий худой старик с редкими седыми волосами, он быстро оделся, не желая, чтобы его выволокли в ночной рубашке, и пошёл вниз по лестнице. Он открыл дверь и оказался лицом к лицу с обычным громилой из Freikorps. Тот сидел верхом на мотоцикле, на котором подъехал до самой входной двери.
– Я готов, – сказал смотритель, стараясь сохранить достоинство. Ему хотелось, чтобы его колени перестали дрожать.
Посыльный из Freikorps вытаращил глаза:
– Ты ещё даже не знаешь, зачем я приехал, старый дурак!
– Но ведь... – смотритель замолчал. – Я готов делать то, ради чего вы приехали.