Знамениты художественные проекты ускорения чаемой трансформации. По громогласному плану Малевича искусство, которое «вырабатывает тончайшие шелковины нервных волокон», должно презреть мещанскую привязанность к натуре и выйти на простор благородного перевоплощения всех форм в строй чистой беспредметной гармонии. Геометрия явно чище физики, только и Казимир Малевич затосковал в стерильном однообразии квадратов и плоскостей, вернулся в нечистый предметный творческий мир. Живописец это был сектантский, скучноватый, но художник очень талантливый: какое словцо изобрел обозначением всего в нашей жизни, что не есть творчество, — «харч». Да, «харчевня», как ни прискорбно, процветает. Однако и не такое видел святой Сатир. Придут другие боги. И люди народятся с тем самым шестым чувством, которое пока только у гениев.
Сестра Врубеля рассказала Александру Иванову, что за день до смерти Михаил Врубель, прервав свой полутемный сон, попросил прочесть ему стихотворение парнасца Аполлона Майкова «Пан». Выслушал молча, потом лежал, такой же тихий, неподвижный.
Давайте послушаем, что за стихи Врубель хотел услышать и услышал перед самым уходом.
Пан, как известно, олицетворение природы. Меньше помнится, что греческое «пан» означает «всё». Вот и у Врубеля всё — всё, что важно.
Он не был праведником, воином, подвижником. Чудаковатый эгоист, которому бы только парить свободно в верхних слоях атмосферы. Ну, и оплачивать умел свои императивы, не торгуясь. Ужасно любим мы его. Красивый он. С Врубелем («чувствую прямо как Врубель») мы сами-то перед собой приятнее выглядим.
Любовь к Врубелю за его уверенность в небесах над харчевней, за доказательную мощь. Ведь это был силач. Дорога, смысл, полет, даже цветок — у Михаила Врубеля всё получилось.
ИЛЛЮСТРАЦИИ