Не успев опомниться, путишественница очутилась у своего дома, а ведьмы и след простыл.
На ветру развивались волосы и белая ночнушка, ноги совсем остыли от холодной ночной земли, стоило только шагнуть, как неодалёку послышался гогод и бранные возгласы. Небольшая горстка людей куда-то торопилась, освещая полыхающими факелами себе путь. Тыча пальцами в сторону Настасьи, с криками "Ведьма!", толпа ломанулась прямо на неё.
Не успев прийти в себя, девушка хотела было побежать, но сухие сорняки колющие в кровь босые ноги, не дали далеко уйти. Как стервятники односельчане накинулись на девку, хватая за волосы, руки, задирая подол рвали рубаху, волочили по пыли. Удар по голове лишил несчастную сознания.
Шум разбудил пол деревни. Толпа ликоковала победой над ведьмой. И лишь грозный взгляд священника смог остановить всю эту церемонию. Народ опешел. Люди наперебой начали рассказывать про то, как Настасья по небу летала.
Отец поднял на руки безпамятную дочь.
-Её околдовали! Накануне мы приютили старуху, сейчас она сбежала. - Так коротко и ясно произнёс священник, что многие жители тут же осознали, что натворили, а другие остались при своем.
Очнувшись дома, Настасья увидела перед собой сердитого отца, он тут же потребовал объяснений.
-Батюшка, я никогда не лгала тебе и сейчас не буду! Всё это на самом деле случилось, сама не в понятках, я всё расскажу, но не осуди родимый! - И она рассказала всё как есть, и про лешего, и про русалок, и про всадника. На лице отца небыло никаких выражений.
- Вся эта нечисть, ищет как -бы тебя с пути сбить, всё это силки дьявольские , Настасья, надо бы тебе Евангелие побольше читать.
-Знаю батюшка! - всхлипнула девушка с надеждой на прощение. - Но Всадник, Святополк, он человек!
-Замолчи! Забудь про всё это, тебя это не коем образом не должно каснуться! Из дому больше не ногой!
Дождавшись ночи, Настасья тихонько собрала не большой узел. Лошадь в сарае встретила довольным фырчанием. Угостив белянку яблоком, она уселась в седло, да помчала прочь со двора.
- "Что-же делать теперь? Что там эта Велена говорила? Так, нужно отыскать её могилу"- раздумывала беглянка, мысль перебивала одна другую, руки дрожали едва удерживав поводья. Вскинув голову, она посмотрела глазами полными слёз в небо и не нашла не луны не звёзд, на несколько минут и вовсе на землю спустилась непроглядная мгла. - "Времени совсем мало остается."
На краю утёса, у раскидистого дуба, облакотившись на внушительный ствол, сидела тёмная фигура, маска отражала бликование костра. Поодаль величаво расхаживал жеребец с рдяными глазами.
Замедлив ход, всадница тихонько обратилась к небу:
-Если я делаю что-то поперёк, то накажи меня самым страшным наказанием, присуди мне своим судом, что должно!
Осторожно подошла к спящему Всаднику. Из-под маски виднелись спокойные губы, руки были в затянутых шрамах. Пристально разгрядывая, девушка не заметила, что его глаза разглядывают её в ответ.
-Неужто пришел черёд и мою душу забирать? - будто в шутку произнёс отдыхающий. - Что ты тут делаешь, Настя?
-Я и сама не знаю.
-Не боишься меня?
-А надо?
-Нодо. За мной по пятам бесы ходят, а внутри заточены тёмные силы, ещё немного и зло выйдет наружу, тогда и тебе не сдобровать. Шла бы домой. Подумай головой хорошенько прежде чем с нечистью связываться. Тебя тут быть не должно!
- Не должно?! Не ты -ли меня выслеживал, не ты -ли ходил под окнами, не ты-ли мне цветок подарил?! Обычно я мало думаю головой, чаще следую зову сердца и оно мне говорит, что здесь я и должна быть! - Грозно и смело проговорив, Настасья уселась рядом, скрестила руки на груди и облокотилась спиной о дерево.
Всадник ловко подскачил не вставая с земли, уперся в ствол руками по обе стороны плечь её, девка взвизгнула, лицо руками закрыла, а он проговорил:
-У меня сердца нету, за-то голова всё ещё на плечах. Да, ходил к тебе, я думал ты ведьма, может Велена, кто её знает. С нечистью в лесу чаи распиваешь, обо мне выпытываешь, а как увидел тебя здесь у этого дуба, понял сразу, душа у тебя чистая, как у ребёнка. Не нужна тебе душа рядом черная.
Девушка медленно открывала лицо, уже без страха вглядываясь в злобную маску, которая была так близко к её лицу, а под ней глаза, серые, бездонные, хмурые, но до боли знакомые, будто не один, не два, а сотни раз она в них смотрела, и губы: такой красивый изгиб и что бы они не говорили, для ушей было сладостно, но тут он отстранился вернувшись на привычное место.