— Я не могу поверить, что слышу это от тебя, Конан, — с горечью произнесла Дэви. — О Шэриаке ходит много толков. Но, уверяю тебя, все это не более чем, происки его недругов!
— Послушай, Жасмина, — с расстановкой начал Конан, и тон его был примирителен, — Твой дядя мне очень неприятен. Я не скрываю этого, потому что не выношу фальши в отношениях между людьми. Ты утверждаешь, что никогда не сможешь полюбить Джайдубара. Я понимаю тебя и не осуждаю. Почему же ты не можешь просто, без всяких обид, принять мое недоверие к Шэриаку?! — Конан испытующе смотрел на Жасмину. — Клянусь Кромом, что мое отношение к твоему дяде никоим образом не вынудит меня оставить поиски принцессы Насинги!
Дэви не могла усомниться в искренности его слов. Уголки ее полных губ приподняла нежная улыбка.
— Я знаю это, Конан, — тихим голосом произнесла она. — Но мне так хотелось, чтобы ты и Шэриак стали друзьями. Прости, если я чем-то обидела тебя!
Вместо ответа киммериец дружелюбно улыбнулся;
— Так, что же о Насинге? — осторожно спросила Жасмина.
— Отшельник из пещеры Йелай обещал помочь отыскать маленькую принцессу, — ответил он. — Однако, когда мы с ним разговаривали этой ночью, он еще не мог ничего определенно сказать. Я обещал, что вернусь к нему сразу же, после встречи с тобой. Но… — голос Конана ничуть не дрогнул, — отшельник будет ждать меня вместе с Зулгайеном.
— Так значит, все-таки Зулгайен? — в голосе Дэви Жасмины теперь не было и тени недоверия, скорее, досада. — Боюсь, Джайдубар не согласится освободить туранского полководца.
Конан с молниеносностью пантеры подскочил к двери, открыл ее и, высунув голову в галерею, внимательно осмотрелся по сторонам. Не обнаружив никого поблизости, он снова прикрыл дверь.
Глядя на своего гостя, Жасмина не удержалась, чтобы не издать ироничный смешок, но тут же посерьезнела, видимо, вспомнив о раненой Танар.
— Где вы держите Зулгайена? — вполголоса, ибо по-прежнему не мог быть совершенно уверен в том, что их разговор никто посторонний не подслушивает, спросил Конан.
Дэви, казалось, колебалась с ответом.
Она пристально смотрела на Конана, и ее огромные черные глаза молили его не обмануть ее доверия.
— В башне Желтой звезды, — дрожащим голосом произнесла она. — Боги! — Руки Дэви взметнулись и описали неопределенный жест. — Тебе бы не стоило труда узнать это и без моей помощи.
— Где находится эта башня? — спросил киммериец.
— На восточной окраине Айодхьи, — ответила Дэви Жасмина. И то ли предупредительно, то ли порываясь остановить Конана, добавила: — Ее охраняет не меньше дюжины стражников.
Он весело усмехнулся в ответ.
— Не многовато ли для одного пленного полководца?
— Джайдубар опасается, что туранцы снова возобновят попытки выкрасть Зулгайена. Да и сам этот полководец Ездигерда, насколько мне известно, стоит ста демонов! Сейчас, после полугода заточения в башне, он, наверняка, уже потерял прежнюю силу, но все равно внушает опасение.
Киммериец слушал Жасмину с нескрываемым одобрением. Что бы там ни было, но туранский генерал вызывал в нем самое искреннее уважение. Отшельник из пещеры Йелай не преувеличивал, когда говорил, что Ездигерд не достоин иметь среди своих подданных Зулгайена.
Дэви молчала. Не то чтобы она каким-то образом выражала недовольство, однако и восторженного одобрения тоже не было заметно в ее взгляде.
— Чуть не забыл, — воскликнул тут Конан, засовывая руку под плащ и извлекая оттуда короткий дротик. — Вот этой самой штуковиной убили ранившего Танар человека.
Дэви Жасмина непонимающе глядела на своего гостя.
— Кто его убил? — прерывающимся от волнения голосом наконец спросила она.
— Если бы я только знал! — не без сожаления ответил Конан.
— А кем был убитый? — Жасмина брезгливо покосилась на дротик.
— Темнокожий раб. Он был послан подслушивать под дверью в твои покои. Единственное, в чем он успел признаться, пока некто не кинул в него этот дротик, это что он был послан отнюдь не твоим супругом.
Дэви Жасмина опустила глаза и только безмолвно кивала головой.
— Признаться, я охотно верю этому несчастному, — продолжал Конан. — Чувствую, Джайдубар далеко не самый опасный человек во дворце.
Жасмина подняла глаза и взглянула на него со скептической насмешкой. Ей не стоило труда догадаться, что своей репликой, относительно «самого опасного во дворце человека» Конан бросил камушек в сторону принца Шэриака. Но, дабы избежать еще одного спора, Дэви все же воздержалась от ответа.
Глава VI
«В башне Желтой звезды»
Полночь стояла душная. Темно-синее, почти черное, небо сплошь было усыпано звездами. Полная луна цвета слоновой кости висела низко над землей, у самого горизонта, и оттого невольно создавалось впечатление, будто при желании к ней можно было бы легко прикоснуться рукой.
Конан быстро отыскал башню Желтой звезды. Здесь, на восточной окраине Айодхьи, места были довольно пустынные. Высокая, в несколько ярусов, округлая сторожевая башня, стоявшая на небольшом холме, была заметна издалека. На фоне темного неба четко вырисовывались ее зубцы…
Толстые стены, воздвигнутые из горного базальта, вздымались наклонно и к тому же со всех сторон были окружены густым кустарником, так, что казались совершенно неприступными.
В узких бойницах горел тусклый оранжевый свет. Словно двумя длинными крыльями, от башни отходили некогда охранявшие город, а теперь почти разрушенные каменные стены.
Конан привязал коня к стволу дерева, что росло у подножия холма, а сам поднялся наверх, к башне. Осторожно, чтобы его шаги не услышали стражники, приблизился ко входу, где у высокой железной двери, сидя на корточках, скучал одинокий стражник.
Из бойницы на втором ярусе доносились громкие звуки чьих-то голосов. Спрятавшись, киммериец внимательно прислушался. Это были голоса трех молодых мужчин, причем, судя по всему, выпивших изрядное количество вина.
Однако рассчитывать, что кроме Зулгайена, стражника у двери и троих пьяных на втором ярусе в башне Желтой звезды больше никого не было, Конан не мог себе позволить.
Одним прыжком Конан достиг сидевшего на корточках стражника и прежде, чем тот сумел, очнувшись от своих дум, сообразить, что к чему, мгновенным разящим ударом меча перерубил ему шею.
Хлынул поток крови, снесенная голова стражника полетела к каменной стене, ударившись, словно мячик, отскочила от нее и быстро покатилась по пологому спуску холма. Обезглавленное тело рухнуло на землю и какое-то время все еще билось в предсмертной судороге.
Конан открыл железную дверь. Но вошел не сразу, только после того, как убедился, что внутри ему ничего не угрожает, по крайней мере, в ближайшее время.
Тусклый свет одного-единственного коптящего факела, что был здесь, не позволял глазу разглядеть что-либо и на десять шагов.
Не теряя времени, Конан побежал по короткому, с низким сводчатым потолком коридору к узенькой лестнице, устроенной у самой стены и обвивавшей внутренние помещения башни, подобно спирали.
Он скорее, не заметил, а почувствовал присутствие у лестницы еще одного стражника. Однако, приблизившись, варвар обнаружил, что тот спит.
Из полуоткрытого рта стражника выходило ровное свистящее дыхание. Шаги ночного гостя ни на мгновение не нарушили его крепкий безмятежный сон. Усмехнувшись про себя, Конан миновал охранника и взбежал по крутой извилистой лестнице.
На втором ярусе башни пролегал точно такой же коридор, что и на первом. Вот только в низких темных стенах в лунном свете, проходившем сюда сквозь узкие бойницы, вырисовывались прорези наглухо закрытых деревянных дверей. За одной из этих дверей находились три пьяных стражника, но за любой другой мог быть упрятан пленный туранский полководец.