18. Щипальщик
Нет, я не жалел тебя, Траст. Я просто хотел, чтобы ты поскорее стал самим собой. Здоровым человеком, который готов ответить за проступки. Поэтому и только поэтому я позвонил в больницу и вызвал доктора. Когда он пришёл, я остался в комнате, но старый врачеватель меня не видел. Зато меня видел ты. Видел и смеялся.
19. Траст
Худой, как трость, я появился на пороге дома, где не был восемь лет.
Восемь лет, подумал я, Даагаст не трогал меня. Чего он ждал? Что я исправлюсь? Что застрелюсь прежде, чем он пошлёт свою шестёрку?
Где же пёс? Где Марни, дворняга, которую приручила Лисабет? Бывало, едва заслышав шаги по гравиевой дорожке, он с лаем выскакивал из-под крыльца, и тогда гость, если он впервые приходил сюда, пугался до мокрых штанов.
Неужели он…
Я оглянулся.
За забором стоял щипальщик. Он смотрел на меня внимательно и долго, и я не смог вынести его взгляд.
Подожди ещё немного, дружище. Мне тут кое с чем надо закончить.
Дверь открыла Лисабет. Когда наши глаза встретились, она глухо вскрикнула и захлопнула дверь.
Я позвонил снова.
Потом ещё раз.
И ещё.
20. Щипальщик
Я стоял на дороге и смотрел ему в спину. Когда он обернулся, я увидел своё отражение в его глазах.
Он больше не боялся меня, и это было хорошо. Это значило, что скоро он будет готов встретиться не только со мной, но и с моим повелителем.
21. Траст
Я не стал ломать дверь – не для того пришёл. Вместо этого я зашёл слева и проник в дом через чёрный ход. Забыла ли Лисабет запереть его или оставляла мне шанс?
Я нашёл её на кухне.
– Убирайся, Траст, – сказала она, не поворачиваясь.
– Я не могу.
– Помочь тебе?
– Через день или даже сегодня я умру, Лисабет, так что дай сказать.
Она повернулась ко мне. Её глаза были полны злости и слёз.
– А почему ты ещё жив, Боген? – спросила она. – Мой отец мёртв, мой сын мёртв, даже мой пёс и тот мёртв, а ты, человек, предавший нас всех, всё ещё жив. Умрёшь сегодня или завтра? Мне плевать, Траст, мне давно на тебя плевать.
– Я знаю, Лисабет.
– Так какого дьявола ты пришёл? Извиняться? Мне не нужны твои извинения. Ими не вернёшь мою семью. Ими не вернёшь мне Дэвона. Если ты хочешь предложить мне деньги…
– Я хочу купить эту землю.
22. Щипальщик
Даагаст, как же я смеялся! Он хочет исправить то, что натворил восемь лет назад, хочет улизнуть от меня через прощение этой женщины, хочет сделать так, чтобы вина обернулась заслугой! Ха-ха-ха!
Ну, давай, пробуй, Траст.
23. Траст
Она не поверила. Да и я не поверил бы, если бы предложил это кому-то пару недель назад, не поверил бы своим ушам, подумал бы, что тронулся умом, не иначе.
– Зачем? Что это изменит?
– Ты перестанешь принадлежать городу, будешь принадлежать самой себе.
– Или тебе?
– Нет. Я перепишу землю на тебя, едва она станет моей.
– У тебя нет столько денег.
– Есть. Я начал копить деньги с того самого момента, как продал вас.
Лисабет заплакала. Моё сердце сжалось.
Теперь я жалел, да, теперь жалел. Не боялся ни щипальщика, ни Даагаста, но жалел, что оказался такой сволочью.
Я отправился к главе города и выложил перед ним такую стопку банкнот, что он сперва решил, будто я хочу купить его самого.
– Мне нужна земля в вашем городе, – сказал я.
– Какой именно участок вас заинтересовал? – спросил глава. – Поживописнее или поудалённее?
– Я хочу землю Лисабет Крос.
– Эта земля очень дорого стоит. На ней ещё живут.
– Я знаю. Поэтому она мне и нужна.
Глава откинулся на спинку кресла.
– А что будете делать с жильцами? Прогоните или станете сдавать им дом? Я спрашиваю потому, что город должен знать, останутся ли у него рабочие руки.
– Восемь лет назад я продал городу эту землю вместе с жильцами, тогда их было четверо.
– Четверо?
– Трое людей и пёс. Теперь осталась в живых только Лисабет. Что случилось с остальными?
24. Щипальщик
В кабинете главы невыносимо пахло сигарами. Я сидел в дальнем углу и любовался подопечным. Если так пойдёт и дальше, его ценность возрастёт до того, что Даагаст решит сам прийти за ним.
Дай мне довести дело до конца, мой повелитель. Я видел его испуганным, видел бегущим, видел больным и выздоравливающим, но теперь я вижу его надеющимся и хочу, чтобы именно мои клыки вонзились в его плоть. Я доставлю тебе его душу целёхонькой, обещаю.