— О чем мы спорим? — спросил Мэтт, стараясь подавить гнев. — Сейчас приведу Дирка и пусть скажет правду.
— Я не позволю. — Элиза в ярости подскочила к столу мужа, уперлась в крышку руками и посмотрела прямо в мрачные глаза Сиднея. — Не позволю тащить сюда Дирка и допрашивать его. Вы вдвоем навалитесь на него и зададите ему жару, как всегда поступали. Будете обвинять его эдаким тоном праведников и обмениваться с Мэттом понимающими взглядами. Дирк опять уедет, и я не буду знать, где он и что делает. Я не допущу этого. Ты слышишь?
Сидней устало взглянул на Мэтта, затем отвел взгляд, сдаваясь.
— Может быть, нам всем лучше не знать, где он и что делает, — пробормотал Мэтт. — Прошу меня извинить, но уже поздно. И я слишком устал, чтобы выдержать эту сцену. Это уже начинает повторяться.
— Тебе-то легко, Мэтт! — закричала Элиза. — Ты всегда был уверен, что отец тебя любит! А Дирк всегда чувствовал себя посторонним. Он просто…
Мэтт закрыл за собой дверь. Прошел через вестибюль, мимо столовой, уставленной столами и подносами с едой и вышел через парадный вход отцовского дома. Он едва взглянул в сторону служащих компании, которые грузили столы, переносные бары, грязные скатерти, серебро и хрусталь в фургоны.
Один из служащих на парковке подогнал «бронко» Мэтта по полукруглой аллее и оставил на холостом ходу позади цепочки грузовиков. Мэтт сел в машину, достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и закурил. Глубоко затянулся в темном салоне машины, затем выдохнул клуб дыма и уставился в почерневшее небо.
«Вот поэтому, — сказал он самому себе, — я и не люблю приезжать домой. Они играют в эту игру всю жизнь. А я слишком устал, чтобы играть с ними».
Официантки в униформах вышли из дверей и стояли кучкой, пока служащие подгоняли их машины. Какое-то мгновение Мэтт был слишком поглощен своими мыслями и даже не замечал их. Затем одна фигурка отделилась от остальных, и Мэтт узнал Александру, садящуюся в свою маленькую машину. Цепочка продуктовых фургонов отъехала, и «шевроле» последовал за ними. Мэтт бросил взгляд в сторону дома, на силуэты Сиднея и Элизы, которые все еще спорили в кабинете Сиднея, а в этот момент фургоны свернули за угол, и красный «феррари» выехал из тени и пристроился за автомобилем Александры.
Алекс смертельно устала. Она автоматически вела машину в редком потоке автомобилей, не обращая внимания на мигающие неоновые вывески, рекламирующие мотели, ночные заведения и забегаловки, выстроившиеся вдоль шоссе. Ей хотелось только одного — сбросить одежду и рухнуть в постель.
Сворачивая на свою улицу, она увидела позади свет фар, но не удивилась. Это был оживленный район. Множество людей возвращались домой только в два часа ночи. Она вылезла из машины и захлопнула дверцу, потом обернулась и нос к носу столкнулась с улыбающимся Дирком Монтроузом.
— Что… — Сердце ее прыгнуло, она облизнула губы и попыталась еще раз: — Что вы здесь делаете?
— Провожаю тебя домой. Хорошенькой девушке опасно ездить по улицам в такое позднее время.
— Благодарю вас, но я все время возвращаюсь так поздно. Я могу сама о себе позаботиться.
Он приблизился еще на один шаг и протянул руку к ее сумочке. Так как Алекс вцепилась в сумку, он улыбнулся ей застенчивой, мальчишеской улыбкой:
— Эй, я не собираюсь украсть ее. Я только хотел предложить поднести ее. Она кажется слишком тяжелой. — Ухватившись за ремень, он взглянул на Алекс с простодушной улыбкой: — Что ты там носишь? Эта штука весит не меньше тонны.
— Всего лишь туфли и косметику. Я справлюсь. — Она отобрала у него ремень и направилась к крыльцу.
— Ну как, многих знаменитостей сегодня увидела? — спросил Дирк небрежным тоном.
Алекс пожала плечами:
— Нескольких.
— Кого, например? — Он не отставал от нее.
— Юрия Борова, русского танцора. Он вблизи еще красивее.
Значит, она любит балет. Он решил воспользоваться эти новым обстоятельством.
— Жаль, я не знал, что тебе хочется с ним познакомиться. — Дирк говорил так искренне, что Алекс взглянула на него, пытаясь разглядеть его лицо в слабом свете уличных фонарей. — Мы с ним друзья. Был бы рад представить тебя ему.
— Вы знакомы с Юрием Боровым?
Засунув руки в карманы, Дирк принял застенчивую, почти смущенную позу.
— Кажется, я почти всех в Голливуде знаю. Или знают мои родители.
— Это чудесно. — Алекс остановилась на нижней ступеньке. — Ну, спокойной ночи, Дирк. Мне надо идти в дом.