Алекс пыталась успокоить свои расшатанные нервы. Половина гостей остановилась и наблюдала за ее неуклюжими действиями, а менеджер фирмы надвигался на нее, готовясь задать ей жару. Разгладив передник, она облизнула губы.
— Ну, сделаю еще одну попытку.
Пока она делала заказ бармену, Дирк стоял рядом, вслушиваясь в звук ее голоса.
— Можно мне как-нибудь встретиться с вами? — небрежно спросил он.
— Простите. — Алекс тщательно подбирала слова. — Боюсь, у меня не слишком много свободного времени для общения.
Ей не хотелось оскорблять сына человека, который платил за этот щедрый прием. Но хотя его внимание ей льстило, Дирк Монтроуз не произвел на нее впечатления. Более того, в нем было нечто такое, от чего ей стало не по себе. Он был слишком гладеньким, слишком улыбчивым.
— Вас не надо подвезти домой?
— Нет, спасибо. У меня своя машина.
Когда бармен поставил на поднос последний бокал, она подняла его и отвернулась, решительно заканчивая разговор.
Дирк прислонился к стойке бара и смотрел ей вслед. Бросив еще раз взгляд в сторону брата, он чуть не рассмеялся во весь голос при виде его нахмуренных бровей. Значит, старший братец ревнует, а? Это доставляло Дирку ни с чем не сравнимое удовольствие. Возможно, он перестанет разъезжать по барам и еще немного поживет здесь.
Черноволосый мужчина с другой стороны бассейна больше не заказывал выпивку, и у Алекс не было предлога подойти к нему. Но, работая, она с болезненной обостренностью чувствовала, что он продолжает смотреть на нее. Если взглядом можно прикоснуться к человеку, думала она, то он прикасается к ней так, как никто прежде не прикасался.
Дирк Монтроуз, напротив, заказал ей так много выпивки, что она встревожилась, хотя, конечно, не ей указывать ему на то, что он уже слишком много выпил, если она дорожит своей работой. Однако она шепнула бармену, чтобы тот для Дирка разбавлял виски водой. В таком состоянии он уже не сможет этого понять. Она взглянула на часы. Осталось меньше часа. Некоторые гости уже начали расходиться, прощались.
Дирк, слегка покачиваясь, снова направился к ней. Она про себя застонала.
— Еще один на дорожку, — сказал он, одарив ее лучшей из своих улыбок.
— Я думала, вы здесь живете. — Алекс наблюдала, как бармен плеснул капельку виски в бокал с водой, потом протянула бокал Дирку.
— Живу. Но это не значит, что я должен здесь ночевать.
— Почему? Где вы будете ночевать? — спросила она.
— Я надеялся, что у… вы мне что-нибудь предложите.
Алекс отвернулась, делая вид, что не слышала его последних слов. Обходя бассейн, она начала собирать пустые стаканы и полные пепельницы. Уголком глаза заметила, что к ней приближается черноволосый незнакомец. Он шел, заметно прихрамывая. Она почувствовала странный трепет.
— Полагаю, пора тушить лампы, — сказал Мэтт.
Он задержался на два часа дольше, чем планировал. И все из-за женщины, чье лицо так и просилось на фотографию. Он просто не мог уйти.
Алекс кивнула:
— Осталось всего несколько гостей.
Он взглянул в сторону Дирка, который стоял, прислонившись к стойке бара.
— Надеюсь, вы извините моего брата. Наверное, трансконтинентальный перелет плохо сочетается со спиртным.
— Брата? — Она в изумлении уставилась на него.
Мэтт кивнул. И так как она продолжала смотреть на него, мягко прибавил:
— Извините. Я ведь так и не представился. Я Мэтт Монтроуз.
Он взял ее руку в свою и снова почувствовал удар тока. Ему это не почудилось в тот первый раз, когда их пальцы соприкоснулись, — это снова случилось. Что бы ни происходило между ними, это было реальностью.
— Рада познакомиться с вами, Мэтт.
— Это я рад. — Какое-то мгновение он выжидательно смотрел на нее, потом резко произнес: — Мы еще встретимся.
Алекс смотрела ему вслед со смешанным чувством удивления и восхищения. Мэтт Монтроуз. Теперь все стало понятно.
Она о нем слышала, но это не было связано с кино. Порылась в памяти, и внезапно ее осенило: фотограф, фотожурналист, который чуть было не погиб во время какого-то несчастного случая. Она водила Кипа на выставку его снимков в Галерее Эвидсона.
Когда Алекс оглянулась, вокруг бассейна и в патио было пусто. Она испытала облегчение от того, что Дирк тоже уехал; у нее не было настроения сражаться с пьяным. Сбросила туфли и снова принялась за уборку. Пока она работала, одно имя эхом проносилось у нее в голове, одно лицо стояло перед мысленным взором: резкие черты, темные густые волосы, серые пристальные глаза Мэтта Монтроуза.