— После того несчастного случая у меня опустились руки, — призналась она однажды. — Я решила, что жизнь закончилась и в ней не осталось чудес. Я даже носилась с идеей покончить с собой. — Затаив дыхание, она сделала паузу, ожидая, как отреагирует Диего. Она еще никому такого не говорила, даже полунамеком.
Ривера, сидевший рядом, медленно повернулся к ней.
— Но почему, Фрида? Твоя жизнь лежит перед тобой. И она полна обещаний, которые сбудутся одно за другим. — Он помолчал и поднял на нее глаза, а затем тихо добавил: — И я хотел бы оказаться рядом, когда это случится.
Постепенно в сердце Фриды крепла уверенность, что ей удастся повернуть время вспять и вернуться в благословенные дни до того, как она попала в аварию. Рядом с Диего все казалось возможным. Она открывала в нем все новые и новые черты, которые очаровывали и притягивали ее. Она окончательно влюбилась в Риверу. Для нее он был самым красивым и чувственным мужчиной в мире. Физическое влечение к нему стояло для нее на втором месте: ее чувство было намного глубже. Фрида никогда не испытывала ничего подобного, даже к Алехандро. Диего был частью чуда, которое приготовила для нее жизнь. Дни, когда они не виделись, казались совершенно безрадостными.
Прошло несколько недель со дня их первой встречи. Фрида уже в который раз пришла к Диего в Министерство образования. Она сидела на лесах и наблюдала за его работой. Настал вечер, и Ривера опустил кисть. Как всегда, он настоял на том, чтобы проводить ее до дома. Это была своего рода игра, предназначенная лишь для них двоих.
— Я и сама могу найти дорогу домой, — как обычно, заартачилась Фрида.
Он обернулся к ней, изобразив на лице крайнее удивление.
— Я знаю, что можешь! Но я хочу еще немного побыть в твоей компании.
Они доехали на трамвае до площади Идальго в Койоакане и оттуда прошлись по улице от собора до дома Фриды.
Фрида не знала, что на нее нашло, — возможно, всему виной был всплеск ее чувств к этому невероятно интересному человеку рядом с ней. Она внезапно схватила его за руку и сжала ее. Диего резко остановился и удивленно уставился на нее. Фрида хотела быстро убрать руку, но он задержал ее ладонь. Фрида обратила внимание, что стоит прямо под фонарем. Над ее головой в световом конусе кружили насекомые, а за ними гонялись проснувшиеся к ночи летучие мыши. Фрида и Диего молча наблюдали за этим зрелищем.
— Фридуча, — нежно произнес Ривера, ища взглядом ее глаза.
— Диего, — отозвалась она, поворачиваясь к нему. Он сжал ее в объятиях и поцеловал. В первый момент Фрида испугалась, но затем сочла вполне закономерным, что связь, которая установилась между их душами, в конце концов отозвалась и в их телах. Как давно она этого желала! И она полностью отдалась волшебному чувству, утонув в объятиях Диего и прижавшись еще теснее к этому большому теплому телу, которое обволакивало ее, точно защитный кокон. А когда Диего снова нежно поцеловал ее, внутри у нее начало нарастать желание. Они стояли друг напротив друга, прерывисто дыша. В это мгновение фонарь у них над головой погас. Диего заметил это первым и, оторвавшись от Фриды, запрокинул голову. Фонарь загорелся. Диего расхохотался и снова наклонился к ней, чтобы поцеловать. Как ни удивительно, фонарь опять погас.
— Нам лучше остановиться, иначе летучие мыши отправятся спать голодными, — пошутила Фрида.
Ответом ей был густой уютный смех Диего. Ривера снова привлек ее к себе.
— Ты волшебница, Фридуча, — прошептал он. — Я люблю тебя.
Фрида прижалась к его груди. С момента их первой встречи она только и думала о том, на что это будет похоже, но когда признание наконец прозвучало, оно оказалось намного красивее, чем она могла себе представить. Ей отчаянно хотелось большего.
— Пойдем, — потянула она Диего за руку.
Они проскользнули в ее комнату, и через несколько часов Ривера ушел от нее незамеченным.
«Я и правда волшебница, потому что так сказал Диего», — думала Фрида на следующее утро, стоя перед зеркалом и расплетая растрепавшиеся косы. Она вплотную приблизилась к зеркальному стеклу, словно ища сюжет для новой картины. «Лицо ее выглядело чистым и нежным. Кожа была смуглее, чем у европейских или американских женщин, но на фоне иссине-черных волос она казалась молочно-белой. Какая деталь ее лица самая выразительная: большие темные глаза с густыми бровями или чувственная линия рта с немного загнутыми кверху уголками? А может, все это вместе превратило ее вчера в волшебницу для Диего? При мысли о прошедшей ночи низ живота свело сладкой истомой.