– И она отнеслась спокойно?
– Нет… Да. То есть все непросто. Сказала, что нам надо все обдумать. Что она любит меня, но понимает.
Я молчала, переваривая каждое его слово.
– Мы можем увидеться? – спросил он. – Просто выпьем или закажем кофе.
Я хотела отказать, быть сильной, решительной, бескомпромиссной женщиной. Но вместо этого договорилась встретиться с ним через неделю в местной кофейне. Положив трубку, я напомнила себе, что позвонила ему сама и он мной не манипулировал. Все под контролем, – сказала я себе. – Ты станешь его законной женой. Как же я ошибалась!
3
Воскресным утром я возвращаюсь после смены домой и валюсь на кровать. Ночь была долгая, изматывающая физически и морально. На Пятом шоссе случилась авария с участием десяти машин, и к нам привезли двенадцать человек, а потом приехал мужчина с тремя пулями в животе, которого подстрелила жена. Она ворвалась к нам через десять минут, с ребенком на руках, в насквозь промокшей от крови желтой рубашке. Кричала, что все это было ошибкой. Каждая ночная смена в «Скорой помощи» напоминает эпизод фильма ужасов: открытые раны, плач, боль. К утру полы становятся липкими от крови и скользкими от рвоты. Я ношу черную униформу, чтобы грязь было не так заметно.
Я начинаю засыпать, но вдруг слышу, как открывается и закрывается входная дверь, а потом раздается гудок поезда. Гудок – предостережение системы безопасности. Я резко сажусь в кровати, широко открыв глаза. Это случилось во сне или наяву? Сет в Портленде; он написал мне прошлым вечером и не говорил, что собирается приезжать. Я жду, замерев на месте, обратившись в слух – готовая выскочить из кровати и…
Сердце бешено стучит, я лихорадочно оглядываюсь по сторонам в поисках оружия. Пистолет, который папа подарил мне на двадцать первый день рождения, спрятан где-то в шкафу. Я пытаюсь вспомнить где, но трясусь от страха. Значит, нужно другое… Моя спальня состоит из мягких, женственных предметов; под рукой нет ничего подходящего. Я сбрасываю одеяло и поднимаюсь на ноги. Я глупая, беззащитная девочка, у которой есть пистолет, но которая не знает, где он и как его использовать. Я что, забыла запереть дверь? Пришла домой, засыпая на ходу, сбросила обувь… И вдруг из прихожей раздается мамин голос, зовущий меня по имени. Паника отступает, но сердце продолжает стучать. Я прикладываю к нему руку, закрываю глаза. Раздается звон – когда мама двигается, она звенит. Я расслабляюсь, облегченно опуская плечи. Все правильно. Она собиралась сегодня приехать, мы договорились пообедать. Как я могла забыть? Ты устала, тебе надо поспать, – твержу я себе. Поправляю перед зеркалом волосы, протираю заспанные глаза и выхожу из спальни в коридор. Пытаюсь изобразить бодрость.
– Мам, привет. – Я подхожу и быстро обнимаю ее. – Я только пришла. Прости, не было времени принять душ.
Мама делает шаг назад и осматривает меня; ее идеальная прическа немного видна в скупом свете из окна, и я вижу, что у нее новое мелирование.
– Выглядишь потрясающе, – говорю я. Причем, совершенно искренне, ведь это правда.
– А ты выглядишь усталой, – качает головой она. – Может, сходишь в ванную, а я пока приготовлю нам обед, чтобы никуда не идти?
Мною распоряжаются в собственном доме. Удивительно, но рядом с ней я каждый раз чувствую себя подростком.
Я благодарно киваю, несмотря на ее тон. После сегодняшней ночи о сборах и походе в ресторан страшно даже подумать.
Быстро принимаю душ и выхожу, обернувшись полотенцем. Мама уже приготовила круассаны с куриным салатом. Рядом с моей тарелкой стоит высокая мимоза. Я с облегчением опускаюсь на стул. Недавно заполненный холодильник ее не разочаровал. Я научилась готовить, наблюдая за ней, и главное, чему она меня научила – в холодильнике всегда должны быть продукты на случай, если вдруг неожиданно придется кого-то кормить.
– Как Сет? – Она садится напротив, и это первый вопрос. Моя мама: всегда по делу, всегда вовремя, всегда организованная. Идеальная жена и домохозяйка.
– Приезжал в четверг, очень уставший. У нас почти не было возможности поговорить.
Это правда. Боюсь, мой голос выдал больше, чем следует, но когда я поднимаю взгляд, она занята едой.
– Бедняга, – замечает она, решительно разрезая круассан. Рука соскакивает, и она недовольно поджимает губы. – Все эти поездки туда-сюда. Я понимаю, решение было правильным для вас обоих, но все равно это очень тяжело.
Она называет решение правильным только для того, чтобы не расстраивать меня. Раньше она вполне ясно дала мне понять, что моя обязанность – быть с Сетом, что я должна оставить работу и последовать за ним. Она ворчала из-за нашего брака, а теперь благополучно переключилась на тему ребенка.