Пока я думал обо всём этом, тревога ушла. Ощущение контроля над собственным телом действовало на меня чудотворно. Теперь всё время, что я шёл на скорости 5,5, старательно повторял про себя речь:
«Друзья! Наша Компания – передовой девелоперский гигант, Компания-икона, символ устойчивости и процветания с ежегодным доходом в десятки миллиардов рублей. Как вы знаете, я давно вынашивал идею – построить самый технологичный небоскрёб в центре Москвы, и когда эти планы, наконец, начали воплощаться, то мы предложили проект мастеру хай-тека, японскому архитектору Тэнгэ Ёсиоко».
Здесь я остановился и ещё раз повторил имя: «Тэнгэ Ё́сиоко», главное не налажать с ударением. Так, дальше: «То, что ему удалось создать со своей командой, стало настоящим технологическим чудом – башня высотой в шестьсот метров, сто десять этажей. Я уверен, что придумать грандиозный план – это уже половина успеха, другая, конечно же, – мы сами», а потом можно и про личное: «Нас было шестеро. Шестеро однокурсников, шестеро друзей, шестеро партнёров…» Спичрайтеры настойчиво пихают в обращение слово «однокурсники», потому что, якобы, так лучше звучит. Может, и лучше, только вот Михеич не учился с нами, да и не мог, поскольку года на три старше. У меня простые отношения с правдой: там, где не надо попусту болтать – не стану. Поэтому я с лёгкостью вычеркиваю из речи «однокурсников»: «Нас было шестеро. Шестеро друзей, шестеро партнёров».
Я увеличил скорость до двенадцати километров в час, нормальной скорости бега, утёрся уже мокрым полотенцем и глянул на часы – без пяти восемь. Нужно поторопиться, чтобы не пропустить завтрак: «Мы – единственная компания в России, в которой за все годы своего существования не поменялся совет акционеров». Пока что это правда – он не менялся, только вот Бёрн хочет продать свою долю и забыть лучших друзей как страшный сон. Если он не придёт на сегодняшнее мероприятие, как же я смогу сказать, что «нас было шестеро…», если на сцене стоят всего пять человек без этого д’Артаньяна?!
Строительство Башни будет, пожалуй, самым большим достижением за мою карьеру, если только карьерой можно назвать дело всей жизни. Кажется, вот он, тот самый момент, теперь я вижу свой потолок таким высоким, каким даже не представлял. Я всегда обожал своё детище, свою Компанию, но идея построить высочайшее сооружение захватила меня целиком. Как писал Жванецкий про Нью-Йорк: «уж больно сексуальный город, всё стоит, всё торчит…» Так и башенка моя, торчащая, аж возбуждает. Лихорадка зажгла и не отпускала: я чувствовал, что не способен остановиться, пока не увижу её на горизонте, сверкающую своими точно спроектированными боками.
Впереди ещё несколько лет строительства, и тут я не уверен, что подстёгивает меня больше, сама Башня или весь процесс её создания: пыль, инвестиции, переговоры, бесконечная работа. Пока моя фантазия существовала только на бумаге, но уже всем нам было очевидно: такие финансовые вливания влекут за собой грандиозные риски. Цифры не способны в полной мере описать масштабность идеи, но, по предварительным подсчётам, мы затратим на это порядка ста шестидесяти миллиардов рублей, а на самом деле ещё больше, ведь я был уверен, что сверху вылезет эдак …дцать, надо сплюнуть. Ещё никогда мы не вкладывали в проект так много, рискуя порвать штаны.
Я быстро принял душ и, проходя мимо Сашиной комнаты, опять негромко постучал. Тишина, спит значит… Поколение бездельников. Если бы я был такой в двадцать пять, ничего бы этого у меня не было. «Время было другое», – объяснил я сам себе.
На подходе к кухне до меня донеслись оживлённые звуки, я вошёл и поздоровался:
– Доброе утро, Гульнара.
– Доброе утро, Егор Анатольевич, – она изобразила, что рада меня видеть.
Я мог бы позволить себе выстроить здесь целый ряд персонала. Привести в этот дом поваров, уборщиц, прачек, секретарей, отчитывать их по мелочи каждое утро и каждый вечер, но всё же предпочитал относительную уединённость. В тишине думалось гораздо лучше. Своей немногословностью, граничащей с немотой, Гуля весьма и весьма подходила мне по темпераменту. Мой любимый друг Классик как-то сказал, что помощницу по дому нужно выбирать внимательнее, чем собственную жену, с этим я абсолютно согласен.
Я молча ел завтрак. С утра мне готовят овощные оладьи, реже – трёхминутное отварное яйцо с лососем, по вторникам – пшёнку с изюмом. Моя дочь не завтракает – она берёт капучино из кофейни по пути на работу. К слову, работаем мы в одном и том же здании на Тверской.