В центре кабинета вместо типичного для помещений такого рода круглого «рыцарского» стола располагалась аскетичная металлическая пластина, каждое место за столом оснащено встроенным дисплеем.
Я стоял у окна, пока остальные рассаживались:
– В общем, Дмитрий решил выйти из бизнеса.
Все переглянулись:
– Оба-на, – сказал Старый.
Классик поджал губы:
– Стоило этого ожидать, он ещё долго продержался.
– Непонятно, что с ним такое творится, теперь вот новая блажь, хочет забрать свои активы. Мне кажется, с ним я отрабатываю карму терпения, – развёл я руками.
– На кой черт ему столько бабла? – поинтересовался Михеич.
– Он со мной не делился, – сказал я.
Классик задумался:
– Бёрн хотел купить команду Формулы-1 или выдвинуть свою Borsun Motors…
– Это миллиарды, – фыркнул Бульд.
– Вот они у него и будут. Бёрн – личность публичная, давно серьёзно занимается автопромом, – сказал Классик. – Конечно, пол-Москвы считает его городским сумасшедшим, но другая половина – его фанаты и странные задумки поддерживает…
Бульд покачал головой:
– Формула-1? Чёрт знает, реально ли это, вообще…
Старый поднял руки:
– Успокойтесь, Бёрн не такой дурак, как кажется. Он всю жизнь строит свой имидж на эпатаже, мы наблюдаем очередную выходку.
– Возможно, ты прав, но его поведение уже сказывается на репутации Компании, – проговорил я.
В дверь постучали.
– Входите.
В проёме показалось длинное лицо:
– Я кофе принесла, можно?
Я махнул рукой. Секретарша распахнула дверь, и в кабинет вошли две другие, неся подносы с чашками. Старый потёр руки в ожидании кофе с коньяком.
– Продолжаем, – нетерпеливо сказал я. – Основная проблема в том, что его уход может слишком дорого нам стоить. Мы контролируем миллионы квадратных метров торговых площадей, и если раньше этот бизнес принадлежал разным тревожным пацанам, то уже давно он только наш. Я всё подсчитал.
– И сколько Бёрн запросил? – отхлебнув из чашки, поинтересовался Старый.
– Кстати, адекватную сумму – свою долю по нашему стандартному механизму расчёта – прибыльность за год, умноженная на семь лет, – я наклонился к столу и взял в руки всем хорошо известную синюю папку с финансовыми отчётами, именуемую нами Тетрадкой. – Приблизительно сто двадцать миллиардов, и эту сумму нам нужно вытащить в течение полугода, а впереди затратное строительство Башни и ещё проекты на Таганке и Боровицкой.
Классик нахмурился:
– А заложить банкам под кредиты вместо него я должен буду собственную задницу?
– Боюсь, что не только тебе. И не только задницу.
Кто-то за столом присвистнул:
– Вопрос этот надо ещё обсосать.
Именно поэтому в свете недавних событий внезапное исчезновение Бёрна в этот важный день вызывало нешуточную тревогу.
Я вытер руки салфеткой и, аккуратно сложив её, положил рядом с блюдцем.
– Гульнара, спасибо.
– Выпейте ещё и это, – она пододвинула ко мне мерный стаканчик с густой эластичной массой. – Филя сообщил, что нужно пройти курс профилактики дегенеративных изменений в суставах.
«Скоро мне и врачи не понадобятся, – подумал я и ещё. – Что же всё-таки произойдет, если Бёрн не приедет на открытие Башни?»
Глава вторая. 2024. Бульд
Мы продали нашу новогоднюю ёлку тридцатого декабря. Собрав всё имеющееся во мне мужество, семилетний я снимал игрушки, заворачивал в бумагу и бережно складывал в коробку, стараясь не услышать тонкого звука соприкосновения стекла о стекло. Я целиком сосредоточился на этой задаче, она помогала мне не думать о том, как тоскливо будет завтра сидеть за праздничным столом и не видеть ёлки в центре комнаты. От этой мысли на глаза набежали слёзы, я незаметно смахнул их и взял двумя руками хрустального лебедя в белой глазури – только бы не уронить.
– Как у нас дела? – довольный отец вошёл в комнату и заметил моё кислое выражение лица. – Ничего, сынок, подумаешь, ёлка. Зато на вырученные деньги получишь тот набор, обещаю.