— Я вырос с мыслью, что усадьбу унаследует Эндрю. А ведь если не можешь заполучить то, что ты любишь, приходится отказаться от любви — или обречь себя на невыносимую боль. — Джоэл словно не видел собеседницу; он разговаривал сам с собою, оглядываясь назад, в прошлое. А затем резко добавил: — Всякий раз, когда гляжу на этот дом, поневоле вспоминаю, каким образом усадьба перешла ко мне…
— Ты, должно быть, очень любил брата, — мягко и сочувственно отозвалась Кэсси. Глаза собеседника потемнели от гнева.
— Ребенком мне случалось его ненавидеть — ненавидеть за то, что он старше, и за то, что он — матушкин любимчик. Теперь понимаешь, почему я не выношу усадьбу? Глядя на Говард-холл, я вспоминаю детство и каждую нашу ссору, когда я мечтал про себя, чтобы Эндрю вообще не рождался на свет. — Губы Джоэла горько изогнулись, маска равнодушного презрения скользнула на место, взгляд сделался непроницаемым. Похоже, он уже жалел о том, что разоткровенничался перед женой.
Кэсси росла единственным ребенком в семье. Однако и она отлично знала, что между братьями и сестрами в детстве зачастую возникает чувство соперничества. Распространенное явление, и ничего страшного в этом нет. Но как сказать об этом Джоэлу — ведь он непременно разозлится и вспылит!
— При матери каждая комната в доме была полным-полна цветов, солнца и смеха. Эндрю и я учились в университете, и всякий раз я дождаться не мог каникул. А потом обнаружил, что все это — ложь, дешевая подделка, и что мать бесстыдно изменяет мужу.
Памятуя, что Джоэл застал любовников в спальне и что именно мать его виновата в смерти Эндрю, Кэсси благоразумно промолчала.
— У тебя что, платья получше не найдется? — резко осведомился Джоэл, с отвращением глядя на тусклую бежевую юбку и блузку в тон. — Мы же только что поженились, помнишь? Того и гляди нагрянет пресса! Репортеры ожидают увидеть сияющую счастьем новобрачную, кокетливо разодетую, на радость счастливцу-мужу!
— Очень сожалею, что мои наряды тебе не по вкусу, — отпарировала Кэсси, возмущенная презрительным тоном. — Я, видишь ли, выбирала их, совсем не думая угодить тебе…
— Ни мне, ни любому другому мужчине, — сухо согласился Джоэл. — Бог мой, ну зачем ты упрямо одеваешься черт знает во что? — Он раздраженно дернул за длинную, широкую юбку. Кэсси выбрала ее, полагая, что бесформенная модель успешно скрывает узкие бедра. — Благодаря этому тряпью ты кажешься…
— Еще несимпатичнее? — горько отозвалась девушка. — Я отлично знаю, что не соответствую твоим привычным стандартам женской красоты. Но тебе следовало подумать об этом раньше, до того, как ты силой притащил меня к алтарю!
— Что ты пытаешься доказать? — осведомился Джоэл, сардонически улыбаясь. — Что ум так же волнует кровь, как красота? Ты была помолвлена с Питером Уильямсом. Что вы поделывали, оставшись вдвоем? Обменивались компьютерной информацией?
Джоэл, как всегда, попал в самую точку, с ненавистью подумала Кэсси. Но при упоминании о Питере со стыдом вспомнила, что до сих пор носит кольцо жениха. Надо бы вернуть подарок, написать покаянное письмо и все объяснить. Но какие оправдания она может привести в свою пользу? Девушка вздохнула: придется притвориться, будто она и Джоэл полюбили друг друга без памяти. Щеки бедняжки порозовели при воспоминании о том, какие взгляды бросал на нее Питер, когда полагал, что невеста смотрит в другую сторону. Тогда в глазах жениха читались отвращение и удрученная покорность судьбе. Как и Джоэл, Питер предпочитал прелестных, томных блондиночек.
— О чем ты задумалась?
— О Питере, — созналась Кэсси. — Мне нужно с ним встретиться, все объяснить…
— Дескать, я принудил тебя к браку, чтобы помешать Уильямсу-старшему завладеть твоей фирмой? Ну нет! Увидишься ли ты с Питером лично, или позвонишь по телефону, но я намерен присутствовать при этом разговоре. Ты по-прежнему видишь в нем своего благородного рыцаря, верно, Кэсси? А этот мерзавец собирался продать тебя с потрохами! Его папаша уже подыскал кандидата на роль исполнительного директора “Кэсситроникс”.
— Нет! — с болью воскликнула Кэсси. — Нет же, “Кэсситроникс” оставался в полном моем распоряжении…
Джоэл насмешливо улыбнулся. — Да ты и впрямь не от мира сего, девочка. Ральф Уильямс спал и видел, как бы прибрать к рукам твою фирму. Он бы ни за что не оставил тебя у руля правления.
— Ты по себе судишь? — не замедлила с ответом Кэсси. — По крайней мере, выйдя замуж за Питера, я бы обрела достойного мужа…
Кэсси тут же пожалела об опрометчивых словах. Сильные пальцы до боли, до синяков стиснули ее запястье. Лицо Джоэла исказилось от гнева, да так, что девушка невольно вздрогнула.
— А тебе так нужен муж, что ты готова купить его за деньги? — процедил он сквозь зубы. — Где твоя гордость, Кэсси? Неужели ты так низко себя ценишь?.. — Владелец “Говард Электроникс” умолк на полуслове и выругался сквозь зубы. Подобное неистовство изрядно озадачило девушку: можно подумать, Джоэл всерьез считает, будто она, Кэсси, слишком хороша для Питера Уильямса! Снова воображение разыгралось, не иначе… Раздался очередной телефонный звонок, Джоэл неохотно выпустил пленницу и потянулся к трубке.
К вечеру, как и предсказывал Джоэл, нагрянули репортеры. Защелкали фотоаппараты, зажужжали камеры. Кэсси захотелось провалиться сквозь землю. Явились даже представители популярных, массовых изданий. Эта романтическая история заинтересует не только финансистов, но и широкую публику, уверяли они. Девушка нервно вздрагивала: наверное, газетчики в толк не могут взять, как это Джоэл влюбился в такую дурнушку!
Один из репортеров словно прочел ее мысли. — Мистер Говард, вы ведь вдвойне выиграете от этого брака? Теперь, когда под вашим крылышком оказалась преуспевающая фирма вроде “Кэсситроникс”, ваши инвесторы снова в вас поверят!
— Это так, — улыбнулся Джоэл краем губ. — Но женился я на Кэсси по одной-единственной причине, и ей эта причина отлично известна. — Владелец “Говард Электроникс” обернулся к жене, поднес к губам ее ручку и поцеловал напрягшиеся пальчики. Гнев и страсть боролись в душе девушки, от кончиков пальцев по жилам разливалась блаженная истома. Джоэл не имеет права так ее использовать, бурно протестовал разум; этот интриган намеренно и расчетливо будит в ней чувственные восторги, к которым она, Кэсси, совсем не привыкла, использует ее слабость себе во благо.
Наконец, газетчики ушли. Кэсси изнеможенно рухнула на диван. Как изменилась ее жизнь за столь короткий срок! Джоэл, видите ли, уже договорился о сдаче внаем ее городской квартиры… — Только на шесть месяцев, разумеется… Нынче вечером я возвращаюсь в Лондон. Так что оставшиеся вещи я заберу — и привезу сюда.
— Я бы предпочла сделать это сама, — холодно отрезала Кэсси.
— О нет, ты останешься здесь, под моим бдительным надзором!
— Словно монахиня-отшельница, — горько отозвалась Кэсси. — В то время как ты по-холостяцки развлекаешься в Лондоне. Надеюсь, с кем бы ты там ни назначил встречу нынче вечером, эта девица окажется сговорчивее вчерашней.
— Да ты явно свыклась с ролью законной жены! — съязвил Джоэл, и жестокие слова больно задели девушку. — Неужели ты ревнуешь, сердце мое? — поддразнил он.
— Ревную? — с напускным равнодушием протянула Кэсси. — Глупо ревновать по поводу ни к чему не обязывающей постельной интрижки. А на подлинные чувства ты явно не способен.
Девушка затаила дыхание: она знала, что неосмотрительные слова вполне отвечают истине, и гадала, как муж на них отзовется. Как ни странно, Джоэл только пожал плечами.
— Забавляет меня твое неведение, Кэсси. Физическое удовлетворение приносит куда больше радости, нежели эмоциональная драма. Я вернусь поздно, дорогая; ты не дожидайся меня и ложись спать, — издевательски бросил он на прощанье, и вышел из комнаты.
Спустя час после его ухода Кэсси поднялась в спальню. В воздухе слабо ощущался пряный, терпкий запах его лосьона. Комната Джоэла располагалась напротив ее собственной. Девушка помедлила у порога, борясь с искушением, и, наконец, толкнула дверь и вошла.