– Это. Твой. Жених, – с трудом выдавила из себя Габриела и перевела умоляющий взор «отпустите меня, пожалуйста» на пришедшего жениха.
– Достопочтенная донья, не могли бы вы оставить нас с невестой поболтать наедине? – мягко попросил жених, продолжая люто глядеть на Аду.
– Конечно. Сеньор.
Маменька начала активно осваивать перемещение на световых скоростях. Едва ей было позволено выйти – она исчезла с глаз долой, прихватив с собой питомца. Дверь хлопнула, оставляя разведчицу наедине с дворянином. Лишившись единственного зрителя, Ада прыснула едва не согнувшись пополам, но конструкция из корсета и панье не позволила.
– Староват?! – попытался продемонстрировать гнев жених, но сам рассмеялся.
– Нам обязательно играть в этот театр абсурда? – прошептала она. – Всё равно никто не видит!
В отместку за оценку возраста наречённый потребовал соответствовать ролям. С перекошенным лицом Ада дурачилась изо всех сил. На каждое сказанное слово или строила из себя оскорблённую добродетель, идущую в отказ, или изнеженную принцессу, требующую жениха получше и более новой комплектации.
– Я смотрю, вы всё ещё не примерили мой подарок, – указал он на лежащее поверх всего принесённого барахла жемчужное колье, радующее глаз двумя рядами идеально круглых и крупных жемчужин, сходящимися к большому изумруду необычайной чистоты.
– А я подумала, что это ошейник! – пробормотала она, наблюдая, как он берёт украшение и обходит её со спины. Не придушил бы.
Холодный жемчуг коснулся кожи, вызывая табун мурашек. Или их вызвали пальцы адмирала, вольно скользящие по шее? Щёлкнуло крепление, а в голове уже созрела очередная колкость.
– Хороший ошейник, – негромко проговорила она, через отражение в зеркале наблюдая за адмиралом, – если нить достаточно крепкая то с ним можно многое придумать. Но мне он не по душе!
– Какая избалованная у меня невеста!
Его пальцы не собирались покидать её шею. Напротив, они спустились к груди, прикрытой дорогой тонкой тканью и невесомыми кружевами. Затылком Ада чувствовала горячее дыхание адмирала.
– Когда мой любовник впервые овладел мной, – мстительно произнесла она с насмешливой улыбкой, подмигнув ему, – он подарил мне восхитительное сапфировое колье. И потом я надевала его каждый раз, когда делила с ним постель… ну и не только постель, любую поверхность!
– Любовник, значит?! – от его ревности к самому себе смех угрожал перерасти в настоящую истерику с визгом и подвываниями.
«Никогда не сдавайся! Позорься до конца!»
– Мы с вами взрослые люди, дорогой наречённый, – пожала она плечами, стараясь удержать лицо на серьёзной мине. Жемчужины на шее болезненно натянулись, увлекаемые хваткой жениха. – Наш брак – это всего лишь политический договор. Постель я буду делить с любовником! Как делала все эти ночи, да и сегодня тоже пойду!
Резкий разворот лицом к лицу к адмиралу, тонко балансирующему на грани между яростью и смехом. Увы, отыграть свои роли в соответствии с его планом, им было не дано, слишком уж легко он шёл на провокации своей невесты-жены, но и мстить умел со вкусом. Со словами «раз уж тебя ничему не нужно учить в любовном ремесле», он поставил её на колени с недвусмысленным намерением добавить пикантности их знакомству и официальной помолвке. Шершавые пальцы мягко прочертили линию её нижней губы.
Ада не изменила себе и не отводила дерзкого взгляда от своего наречённого, пока послушно подчинялась его похоти. Синие глаза блудливо сверкали в полутьме спальни, возможно, ещё не знавшей настолько распутных поворотов в беседе между мужчиной и женщиной. Испытание на выносливость только начиналось. Стены девичьей спальни не настолько толстые, да и дверь, возможно не заперта. Что если кто-то войдёт, если услышит что-то провокационное?
Родителям пришлось терпеливо дожидаться, прежде чем «знакомство» наконец завершилось. Бросая друг на друга озорные взгляды, словно два нашкодивших ребёнка, наречённые вернулись к официальной части дня.
Вечером Ада вновь сбежала на корабль.
– Ты даже не представляешь, мой грозный адмирал, за какого старикана меня сосватали родители! – захихикала она, едва ворвавшись в его каюту.