– Надо связаться с Игорем. Ему можно доверять, – решительно произнесла Ада, устанавливая машину на самое защищённое место рубки.
– Два вопроса, Адольфик, – хмыкнул Жека, наблюдая за её действиями, пока устраивал битву на пальцах с обоими сыновьями уже не столько Ады, сколько полка. Правая рука побеждала, левая не так радовала. – Первый: где Игорь найдёт Энигму в своём времени. Второй: как настроить эту штуку конкретно на частоту Игоряши? Ты умеешь настраивать немецкую технику?
– По первому: у Игоря уже имеется доступ к списанной Энигме. Один раз смог мне через неё написать письмо, значит, второй раз тоже сумеет. Но по второму: нет, ни в зуб ногой.
– Зато я знаю, – объявился в рубке Кос, обмотанный в дорогую бархатную ткань.
– И я, – отозвался Георгий, вытаскивая из общей кучи добытого новые книги в бесценных обложках.
– Это как так?!
Шокированный Воробьёв проиграл обоим мальчишкам, радостно бросившимся к награбленной и не до конца отсортированной горе сокровищ, чтобы помочь матросам и себе что-то хорошенькое присмотреть. Какие они пираты без трофеев. Главное, отцу об этом потом случайно не проболтаться, а то потом сидеть несколько дней не смогут. Пиратов в доме де Очоа не терпели, тем более, что Марсианский Демон в пиратстве никогда замечен не был, транспортные услуги не в счёт.
– Я радист, на минуточку, – пояснил Глистер покровительственным тоном. – В учебке рассказывали.
– Вас ещё и обучали в Т.А.Б.О.Р.е1?! – окончательно поразился Евгеша, но, помня о детях на борту, материться постеснялся. Даже по-русски.
☠ ☠ ☠
Её слова разрывали его сердце на части. Смешно. Сердце того, кто обманул её доверие, кто пошёл до конца на зов клинка мёртвых, готового обещать всё, показывать любую правду, чтобы добиться своего, кто заполучил меч и на мгновение поддался соблазну оценить потенциал своего завоёванного трофея, разрывалось на части от злых слов супруги. Впрочем, в тот самый роковой момент он думал только о том, хорошо ли обучил Аду. Десять лет они устраивали дуэли и он в глубине души надеялся, что день, когда она сможет его победить, не наступит никогда. Но в момент, когда поднял против неё клинок мёртвых, молился, чтобы этот день настал уже сейчас. Марионетка меча Смерти. Поддавшись на обещание защиты жены и детей, он при первой же встрече подчинился приказу убить нарушителя.
«Умница!» – с облегчением думал он всякий раз, когда женщина с самыми потерянными синими глазами на свете парировала его удары и ловко уворачивалась от тех, которые остановить была неспособна.
Как забавно. Он всё слышал и видел, всё понимал и осознавал, помнил и чувствовал. Пока что. Диего не мог лишь одного – вернуть контроль над своей жизнью. Какая ирония, после десяти лет брака он нет-нет да и подумывал, что люди не властны над своей жизнью, над судьбой и вынуждены подчиняться тем незримым нитям кукловода, что ведут их от рождения и до смерти. Но став рабом истинного манипулятора, осознал свою ошибку. Свобода, что была у него, теперь казалась почти безграничной, однако осталась теперь только в воспоминаниях.
А пока он был вынужден давить в себе искорку ревности, когда немытые руки этого разведчика-пирата так фамильярно обхватывали его жену поперёк туловища, и в очередной раз ощущать волну облегчения, когда наглец таким бесцеремонным способом покинул с ней опасный корабль, спасая Аде жизнь. Больнее любых слов мучил её взгляд. Хрупкая, ранимая, смертная и слишком раненая свалившимся на неё горем, чтобы держать удар. Он должен быть с ней рядом именно сейчас, он должен утереть её слёзы. Его долг защитить свою женщину, подставить плечо и дать ей столько сил, чтобы залечить все раны и рука об руку бросить вызов всему миру. Какая ирония, что он сам её и сломил, своим предательством.
Защита её жизни входила в их сделку с мечом. И всё же он бросился на нарушителя, исполняя приказ убить. Преследовал её и команду пиратов. Уверенно шёл именно за ней по лабиринту пещер. Пять шагов их разделяло, когда он попытался нащупать хоть что-то, хотя бы тень былых сил, чтобы сопротивляться. Она не сможет с ним драться сейчас. Стоит подчиниться мечу, и его обожаемая Ада умрет на грязном камне неизвестных пещер. Четыре шага, а он даже замедлить себя не может. Три шага, мятежный разум кричал мечу, что тот обещал защиту его семье, а мерзкая железка, так красноречиво манящая его к себе, молчала. Хуже, чем молчала, она пренебрежительно бросала его исполнять приказ.