– Извини, что-то я отключилась, повтори, пожалуйста.
– Я сказал, mein lieber, что для нашего брата нетипично обзаводиться семьями, – флегматично повторил он, делая пометки циркулем. – Даже после завершения карьеры.
– Разве? – удивилась она. – Странно. Я, конечно, на родителя года не подхожу, но…
– Свадьбы, семьи, дети – это для других. Разведчик всегда остаётся одиночкой. Мы иного сорта. Привыкшие к смертям вокруг. Живчики, но всегда одни.
Он говорил это так обыденно, словно они обсуждали погоду. Агент Вурдалак и не думал обвинять Аду в предательстве пути их брата, не выказывал восхищения или презрения, не демонстрировал плохо скрываемую зависть. Он просто отмечал, что среди общего правила она оказалась удивительным исключением. Перед глазами вспыхнули картинки, как Жека, забывая про бутылку, начинает носиться с детьми по всей подлодке и с радостью проводит свободное время с ними, как Кукукурочкин намеренно цензурирует свои песни, чтобы мальчики посидели рядом и послушали, и как Глистер находит для них книги, которые с яркими интонациями зачитывает вслух. После отправки Тоши и Гриши на подлодку вокруг них начали виться самопровозглашенные няньки. Аде бы удивиться, но мысли были другим заняты, как и сейчас. Если бы Герман не отметил странность её нынешнего семейного положения, она бы и не подумала, что маленькие полуразведчики для темпоральных агентов – это недопустимая роскошь. Кто рискнёт пойти на такое опасное приключение, зная, что смерть вокруг? Да никто. Тем, видимо, ценнее выглядели редкие полковые детишки.
– Я зря позволила им остаться на подлодке? – не выдержала она.
– Им предоставлена честь не дрожать на берегу, но… – он не договорил.
С палубы донеслись крики, но ещё раньше их примчался один из матросов, взятых из команды Хуана. Хорошо подросший и даже раздобревший на королевских харчах бывший юнга, а ныне шустрый боцман с тем же прозвищем «Сладкий». С ним Ада успела познакомиться, когда поднималась на борт. Спустя десять лет после первой и единственной встречи у телепорта юнга её узнал.
– Капитан, прямо по курсу корабль! – крикнул он. – Тот самый!
– Хорошая новость: вневременной спецназ выбрал нас первыми в очереди на уничтожение, и до твоих детей пока не добрался, – хмыкнул Герман, ничуть не напрягаясь. Капитан Арийца спокойно взял свой золотой костыль и направился на мостик, встречать дорогих гостей лицом к лицу. – Плохая новость: вневременной спецназ выбрал нас первыми в очереди на уничтожение!
Разведчица собралась было пойти вместе с ним, но агент Вурдалак оттеснил её плавным движением от выхода из капитанской каюты.
– Сиди тут и отыгрывай прятки на уровне олимпийского чемпиона! – шикнул он ей. – Я знаю пару способов внести разлад в систему и попридержать их. Один из таких – они должны отыскать на линкоре всех темпоральных агентов и убить их в первую очередь, а затем наступит очередь остальной команды.
– Погоди, в чём твой план? – шепнула Ада, выглядывая в открытую дверь.
В приоткрытую дверь открывался воистину ужасающий вид: родной галеон «Калипсо», обращённый в карательную машину оружия будущего. Корабль пострадал не меньше команды и капитана. Все они оставались единым целым. Вне времени, вне законов физики и здравого смысла. На них не распространялись даже цвета. Замершие в состоянии вечного фотонегатива со следами разложения и разрушения, корабль с командой наступали. Они казались порождением воспалённого разума. Горячечным бредом о призраках. Сам корабль рассыпался на части и собирался заново, словно трансформер. В своём странном перемещении по морю он больше напоминал хищную сороконожку. Не скользящий по волнам, а цепляющийся за водную поверхность своими «ножками», роль которых исполнил разошедшийся на множество составных рёбер-лапок киль.
– Они не понимают разницы между движением и его отсутствием. До места встречи полдня пути, нам всего лишь надо растянуть время, – с видом гордого орла Герман покинул каюту, захлопнув её с Адой внутри. – Игра в прятки на выживание началась!
Бывшая офицер Шурикова молниеносно оценила ситуацию и поспешила скрыться в одном из незаметных закутков, ведущих к потайным переходам из капитанской каюты в другие, не менее важные отсеки линкора. Критически ощупав себя, она сбросила на пол сапоги, мундир и шляпу. Одежда, способная цепляться за что-либо, шуршать и топать не годилась для игры в прятки. Игра началась под крики Барбароссы: