Супруг же, хитро подмигнув ей, будто невзначай познакомил Вильяма со своим давним и единственным другом Хорхе, не пропустившим и вторую свадьбу безумной парочки. С хитрецой в глазах испанец похвалил церемонию, но отметил, что первая ему понравилась куда больше.
Знакомство с четой Веллингтон наполнилось немым подтекстом до того уровня, когда или объявляют войну, или громко смеются. Клайв прекрасно запомнил шпионку, успевшую втереться в доверие. Не менее детально он запомнил, как именно она была разоблачена и кто загнал её раненую к утёсу, вынудив прыгнуть с самоубийственной высоты.
– Кто бы мог подумать, что слова капитана де Сандоваля окажутся совсем не шуткой! – пораженно выдохнул он.
Но ещё большим шоком для обоих мужчин стал обмен одинаково хитрых взглядов их спутниц. И если адмирал успел смириться с наличием везде и всюду людей Ады, разделяющих её цели, действия и даже нескромные взгляды, то британец только-только начал осознавать, что его спутница жизни далеко не так проста, как он думал изначально.
«Ты мне ещё спасибо скажешь, дорогой Клайв, в случае опасности лучше рядом иметь ту спутницу жизни, которая будет активно подавать тебе патроны и по-настоящему разделит с тобой все горести, а не упадёт в обморок!»
Среди приглашённых гостей мелькнуло знакомое лицо. Исабель де Гусман. Охотница явилась лично убедиться, что добыча окончательно ускользнула из её когтей. Ада лишь с сочувствием ей улыбнулась, позволяя узнать в себе ту самую наперсницу, тенью следующую за Барышней почти целый год в Белизе. Но когда настало время танцев, лицо гостьи окончательно утратило свою невозмутимость, карикатурно перекосившись. Хитрый и грозный адмирал выбрал венский вальс и под знакомую с бала музыку закружил свою молодую супругу.
Круг четвёртый. Земля обетованная
Губернатор устало опустился на стул и закрыл лицо руками. Ада составила перед ним подробный план избавления колонии от рабства, три часа к ряду обозначая все экономические выгоды с рисунками, схемами и примерами из будущего. Её начинание толкнуло бы Эспаньолу на путь небывалого прогресса, но сначала обещало борьбу с недовольными и огромные траты… С избалованной Барышней, требующей каждую неделю по новому платью было бы проще. Знал, на что шёл. Знал, что будет трудно. Но, видит Бог, понятия не имел на что способна его жёнушка, ограниченная в своей деятельности одной только колонией!
За губернаторство она схватилась наравне с супругом. Прошло всего два месяца со свадьбы, как она начала проводить всё больше времени подле него в кабинете. Несколько недель она только изучала жизнь колонии с точки зрения правления, и Диего даже позволил себе надежду, что этим все закончится, но мало-помалу она начала корректировать документы, указывая, где отчёты были составлены с намеренным искажением истины. Постепенно всё пришло к соправительству. Губернатор справедливо решил, что проще контролировать неуёмную супругу, позволяя открыто выражать свои мысли и учиться приходить к компромиссу, чем запрещать и сталкиваться с её подпольной деятельностью. Недаром самый неугомонный бунтовщик был её названным первенцем.
Только по вопросу школ они договаривались почти месяц. Траты на образование для детей предстояли воистину колоссальные. Пусть аргументы Ада приводила верные, и обученные ремеслу выпускники школ для Эспаньолы были намного полезнее, чем попрошайки, нищие и, что греха таить, будущие пираты, воры и прочие преступники. Пусть он сам поддерживал её предложение, но только-только вылезшая из разорения колония не была способна позволить себе подобные расходы.
Школы-приюты требовали слишком много вложений, чтобы и пригреть, и накормить, и обучить ремеслу всех детей. Разумеется обыкновенные дома содержания сирот при монастырях существовали, но ни о каком образовании и речи не шло. Больше половины выжило – уже показатель успеха. Предложение дражайшей супруги могло в будущем действительно помочь колонии расцвести, затмив все другие, и даже стать примером для Старого света.
Но до этого будущего Эспаньола вновь окажется на грани разорения. Диего долго упирался, прежде чем наконец признался, что идея ему нравится, но не по средствам. Не слишком приятное откровение, стыдящее любого мужчину и мужа, Ада восприняла настолько неестественно спокойно, насколько это было возможно:
– Так только в этом причина отказа?! – фыркнула она с таким пренебрежением, словно для неё подобное препятствие было пустяком.