— Давай, ковбой, разворачивайся вон туда! Они небось по берегу гуляют или на катере катаются. Будем их ждать…
— Устроим засаду, как в кино?! — На радостях Курочкин сразу же совершил опасный маневр.
— Паркуйся аккуратнее! Мы ж в засаде, а не в Техасе… — поморщился капитан, едва не протаранив лбом ветровое стекло. — Значит, так, сиди, смотри в оба! Увидишь, сразу докладывай…
— Дежурному по городу?
— Какому еще дежурному? Непосредственному начальнику, то есть мне! Возьмем их тепленькими…
Каталкин поправил подголовник и снова погрузился в сладкую дрему.
Волны бились о пристань, легонько покачивая доверчивые яхты. Мачты тихонько поскрипывали в такт плеску воды и крику чаек.
Морские птицы то и дело срывались с неба и пикировали к волнам как белоснежные молнии. Серебристые рыбки исчезали в их клювах одна за другой.
Над мангалом курился ароматный дымок, угли подернулись белесым пеплом, мясо на шампурах оплывало каплями сока, источая дразнящий, аппетитный запах.
— Вы просто обязаны это выпить, Маша, — стрекотал Гарик. — Замечательный напиток, вы такого точно не пробовали — медовуха!
Принцесса Мария осторожно обняла ладонями пузатую глиняную кружку, наполненную тягучей золотистой жидкостью, и с любопытством наблюдала, как хлопочет Гарик, сооружая прямо на палубе катерка небольшой импровизированный стол из перевернутых ящиков, укладывает на него живописные груды из помидоров, редиса, лука, ловко режет лимоны, раскладывает пучки укропа и кинзы…
Катер легко качнулся — это Макс запрыгнул на палубу с пристани. Мастерски удерживая в руках сразу несколько шампуров, он кивнул на кружку и озорно подмигнул Марии:
— Этот напиток сводит молодых девушек с ума!
Принцесса поднесла кружку к губам и сделала маленький глоток, потом еще один, кивнула и рассмеялась:
— О, да! Я не пила ничего подобного!
Макс протянул ей шампур, унизанный сочными кусочками мяса:
— Потому что не была с нами знакома!
Девушка снова недоверчиво осмотрела стол. Похоже, ни вилок, ни ножей, ни даже самых обыкновенных тарелок из веджвудского фарфора их ужин не предусматривал. Она бросила быстрый взгляд на Гарика. Тот сбрызнул шашлык лимоном, стащил кусок мяса с шампура прямо зубами и стал яростно работать челюстями.
— Боже мой, ммм… — приговаривал он с набитым ртом, — угощение королей…
Девушка невольно рассмеялась и решилась последовать его примеру:
— Как вкусно! — Осмелев, она вытерла уголки рта пальцами и даже зажмурилась от удовольствия: — Короли никогда не ели такой вкусной пищи!
— И принцессы не ели? — лукаво прищурился Макс.
— И принцессы… — кивнула Мария и уже уверенно стащила с шампура второй кусочек. — Это так вкусно… у меня нет слов… это сказочно вкусно! — И подумала: может быть, дело не в ужине, а в ней самой? В такой волшебный день как этот ей все кажется удивительно прекрасным и настоящим.
По ее губам снова скользнула улыбка.
Гарик прикурил очередную сигарету, попутно отснял несколько кадров и многозначительно подмигнул Максу.
Сидеть вот так, прямо на палубе, без охраны и навязчивых советников, и обедать не соблюдая этикета было необыкновенным ощущением! Настоящими каникулами от повседневности. Хотелось смеяться без причины, озорство щекотало кончики пальцев Марии.
Девушка показала на сигаретную пачку в руках Гарика и шепотом попросила:
— А можно… мне тоже сигарету?
Гарик щедрым жестом протянул ей пачку:
— Конечно, Маша! Если очень хочется, то можно!
Девушка осторожно достала ментоловую сигаретку, повертела в пальцах. Раздался сухой щелчок, над золотистым бруском зажигалки взметнулся язычок пламени. Мария посмотрела на него с таинственной улыбкой, как на сообщника, и призналась:
— Это моя первая в жизни сигарета… — Она затянулась, выдохнула дым через ноздри и закашлялась.
— Так и запишем… — Гарик многозначительно пихнул делового партнера локтем и подмигнул. Он стал поигрывать зажигалкой, колесико под его пальцем щелкало снова и снова…
Макс почти физически ощущал, как глазок скрытого объектива фиксирует каждое неумелое движение девушки, почувствовал как где-то внутри рождается и крепнет смутное ощущение. Злость. Он злился на Гарика… на чертову профессию светского хроникера, на толпу неразборчивых любителей жареных фактов, на Антона с его идиотским еженедельником… но больше всего на самого себя, на то, что лично для него сказки давно закончились…