— В каждом турнире есть нечто большее, чем просто победитель, Бри, — серьезно сказала Иннес. — У каждого чемпиона была причина соревноваться, и они заслуживают того, чтобы их помнили. Даже если они не выбрались оттуда живыми.
Бриони не была уверена, что согласна с ней. Размышления о поколениях несостоявшихся чемпионов до нее казались опасными, напоминанием о том, что ее путь к величию будет вымощен шестью тяжёлыми, но необходимыми жертвами.
Она предпочитала сосредоточиться на возможностях, которые обещала высшая магия. Она понимала, почему семьи держали это в секрете раньше, но теперь, когда это не так, что могло помешать им использовать ее? Торберны могли бы сделать так много хорошего с помощью этой силы, не только для Илверната, но и для всех. Когда она выиграет турнир, она позаботится об этом.
— Торберны, — раздался четкий, ясный голос, и Бриони, моргнув, вернулась в амфитеатр, где один за другим входил совет старейшин. Торберны были единственной семьей, достаточно большой для такого руководящего органа, что отчасти объясняло, почему Илвернат так полагался на них в решении своих проблем. Старейшину Мальвину, которая была старше пыли, поддерживала ее жена Джасмит, когда она, шаркая, поднималась на трибуну. — Мы должны сделать объявление.
Сердце Бриони забилось быстрее в предвкушении. Ее момент, наконец, настал.
— Мы приняли решение, — объявила старейшина Джасмит слегка дрожащим голосом, — провести финальное испытание чемпиона приватно.
Толпа заурчала, сбитая с толку. Бриони резко повернула голову и увидела, что Иннес выглядит такой же потрясенной, как и все остальные.
— Это когда-нибудь случалось раньше? — прошипела Бриони.
— Я сомневаюсь в этом. Наш последний суд всегда был публичным.
— Зачем им это менять?
Торберны не желали обновлять даже самые тривиальные традиции, не говоря уже об этой.
— Я не знаю.
Признание в том, что она чего-то не знала, по-видимому, вызвало у Иннес физический дискомфорт, что при других обстоятельствах показалось бы Бриони забавным.
— Мы представим вашего чемпиона, когда испытание будет завершено, — сказала старейшина Мальвина. — На данный момент мы просим, чтобы наши претенденты пошли с нами.
Старейшины зашаркали прочь, не сказав больше ни слова. Их двоюродный брат Эммет неловко кашлянул позади них, в то время как Иннес заерзала на стуле. Как всегда, Бриони встала первой, первой поманила их обоих за собой.
Не имело значения, где они проводили испытания. Конечный результат был бы тем же самым.
Старейшины провели их через территорию в беседку, где они проводили более приватные встречи — или сплетничали о своих многочисленных родственниках. Пространство было небольшим, искусно увитым виноградными лозами в последних остатках их летнего цветения, вдоль которого стояла каменная скамья. Заглушающие заклинания окутали местность удушающей сетью.
На столе в центре беседки стояло сверкающее ручное зеркало с магическим камнем, встроенным в верхнюю часть рамы. Зеркало было самым ценным магическим артефактом Торбернов. Это была копия одной из Реликвий — семи предметов, которые случайным образом снисходили с неба на протяжении всего турнира, каждый из которых давал чемпиону, заявившему на него, три уникальных заклинания высшей магии. В турнире Зеркало позволяло шпионить за противниками, отвечать на любые три вопроса и накладывать мощное отражающее заклинание, чтобы отражать проклятия на противников.
Зеркало в беседке, хотя и не было Зеркальной Реликвией, было одновременно данью уважения наследию семьи Торберн и последним препятствием между Бриони и ее будущим. Это должно было проверить стойкость Торбернов и раскрыть их истинные души. Как только турнир начинался, условия заклятия запрещали кому-либо — даже семьям — общаться с чемпионами или входить на территорию турнира. Но все равно ожидалось, что чемпион Торберна будет действовать в соответствии со своими ценностями, будучи отрезанным от своих родственников.
Бриони это не беспокоило. Она не видела причин, по которым ее отражение в зеркале могло показать что-либо, кроме чемпиона. Героя.
Вздернув подбородок, Бриони скользнула на скамейку рядом с Иннес, которая выглядела погруженной в свои мысли. Напротив них кожа Эммета была скользкой от пота.