Джулия повернулась к Бенедикту, приглашающе согнувшему левую руку.
— Мне кажется, это наш вальс.
Она не обратила на его слова никакого внимания.
— Ты можешь рассказать мне, что все это значит?
Бенедикт посмотрел ей в глаза. За широкими плечами не было видно мерцания света в хрустальных люстрах. В глубине его глаз по-прежнему пылало то вызывающее беспокойство напряжение. А заодно и… пожалуй, стремление защитить? Джулия крепко сжала губы и переступила с ноги на ногу.
— После этого тура. Встретимся снаружи. А сейчас лучше показать всем, что мы танцуем, чтобы никого не разочаровать.
Джулия приняла его руку, сжавшую ее ладонь с такой силой, что она, спотыкаясь, поспешила вслед за ним в толпу танцующих.
— Почему ты не расскажешь сейчас? — настаивала она. Бенедикт нахмурился, но Джулия не обратила на это внимания. В конце концов, во время вальса допускались разговоры.
Он крепко обнял ее за талию, взял за руку и закружил по залу.
— Не здесь. Только не тут, где нас могут подслушать. — Бенедикт ткнул подбородком в сторону оранжевого тюрбана, покачивающегося недалеко от них. — К примеру, леди Слабоумная.
Услышав такое прозвище, Джулия с трудом подавила смешок и постучала Бенедикта веером по плечу. Он так окрестил старую сплетницу два года назад, когда из-за своего ядовитого языка леди Уитби поссорилась с другими матронами, которые подслушали ее и «случайно» уронили в чашу с пуншем.
— Прекрати, ты ужасен. Кстати, а что ты вообще тут делаешь? Я даже не знала о твоем приезде!
— Я приехал всего пару дней назад, посмотреть на кое-каких лошадок.
— А, конечно же. Ничего удивительного, что зайти с визитом тебе даже в голову не пришло. Что может быть важнее скота?
— Оказалось, кое-что есть.
— О?
Но его взгляд скользнул куда-то вдаль. Ладно.
Это важное, чем бы оно ни было, явно имеет отношение к разговору, который он отказывается вести посреди бального зала. Бенедикт с привычной легкостью кружил ее в вальсе, и Джулии показалось, что она парит в нескольких дюймах над полом. Это не танец, а полет.
Это всего лишь ничего не значащий вальс. Жизнерадостная бодрость, которая заставляет ее каблуки при каждом шаге отрываться от пола, не имеет никакого отношения к руке, лежащей на талии, к пальцам, сжимающимся при каждом вращении. Эти сильные пальцы, покрытые мозолями из-за постоянного взаимодействия с поводьями, пальцы, которые способны справиться с самой несдержанной лошадью, прожигают даже сквозь слои бального платья. И бедра, ставшие мощными за долгие годы, проведенные в седле, прикасаются к ней сквозь нижние юбки. Нельзя позволять себе думать подобное о Бенедикте, надежном и заслуживающем доверия, ведь он не один из ее поклонников.
Подавив вздох, Джулия попыталась снова:
— Я понятия не имела, что ты так хорошо танцуешь. Почему мы никогда раньше не вальсировали?
Бенедикт поморщился.
— Ты никогда меня не просила об этом.
— А сейчас разве просила? Насколько мне помнится, это была твоя идея.
— Может быть, мне следует высказывать такие идеи немного чаще.
На какой-то момент Джулия потеряла дар речи. Его слова прозвучали довольно игриво.
— Ты для кого практикуешься?
— Прошу прощения?
— Ты учишься на мне флиртовать. — Джулия снова постучала веером по его плечу. — Но я тебе этого не позволю, пока ты не признаешься, за кем собрался ухаживать.
Бенедикт ухмыльнулся.
— Значит, как ни прискорбно, придется остаться без практики. Джентльмен в таких вещах не признается, но если я навеки останусь холостяком, виновата будешь ты.
Краем глаза Джулия заметила сестру, танцующую с Ладлоу. Все головы в зале поворачивались в их сторону, отмечая, насколько они подходят друг другу. София просто расцвела в его объятиях, представляя собой яркий образ безумно влюбленной девушки.
Влюбленной, вот именно. Джулия давно поклялась, что никогда не позволит нежным чувствам поглотить себя. Они делают человека нервным, беспокойным и уязвимым. Ее пальцы с такой силой сжали веер, что едва не переломили его изящные пластинки. Она видела слишком многих, попавшихся в ловушку любви, поэтому согласится только на рациональный союз.
Джулия сосредоточилась на том, чтобы не отставать от Бенедикта. Он провел последние несколько лет в кавалерии, за исключением тех редких случаев, когда приезжал домой в отпуск, поэтому у нее не было возможности наслаждаться его обществом на светских мероприятиях. Только подумать — ей ни разу не довелось так замечательно потанцевать, она даже не знала, что это возможно.