Глава 5
Харлоу
Слава Богу, у парня на самом деле есть голова на плечах. Он понимает намек на то, что его сюда не приглашали, и уходит, подобрав свое достоинство. Но, когда я смотрю, как он уезжает, нет никаких сомнений, что я по-прежнему в шоке — не от падения, а от того, что впервые в жизни кому-то показала средний палец.
Я показала средний палец!
Это кажется таким знаменательным событием, что дрожащими руками я достаю из сумочки свой дневник в кожаном переплете и делаю в нем запись: «Сегодня я показала какому-то парню средний палец! Как жаль, что это был не Джефф».
Когда я снова смотрю на строки, которые только что написала, то останавливаюсь на последнем предложении. Безусловно, это хороший момент, разве нет? Почему я так и не показала средний палец Джеффу, после того, как он в сотый раз облажался? Если бы я знала, как этот жест может улучшить настроение, почему бы мне этого было не сделать? Было ли это потому, что я больше беспокоилась о том, что такое ребячество могло бы показать меня не в лучшем свете, или потому, что даже после того, как моя жизнь развалилась, я была так сфокусирована на сохранении своей репутации, что подавляла все остальное, даже желание дать отпор?
Я закрываю дневник и закидываю его обратно в свою сумочку. Какой бы триумф я не испытала, показывая средний палец Дэксу, сейчас это прошло. Я вздыхаю и вытаскиваю кусочек гравия, зацепившейся за мою кофту. Пока я перекатываю его между большим и указательным пальцами, понимаю, что, по крайней мере, остается одна вещь, которую я не могу отрицать.
Дэкс Дрексел — симпатичный молодой мужчина. Определенно, приятный взору, и как еще говорят, высокий и статный. Не могу успокоиться из-за того, как же это было приятно — та доля секунды, когда он держал меня в своих руках — одна рука на моей талии, прижимая меня к нему, другая просто под моей головой. То, что ему удалось отреагировать с такой скоростью, удивило меня, хотя та твердость внизу его живота, которой он ко мне прижимался, удивила еще больше.
Я никогда не считала себя красивой. Изгои не завоевывали голосов в старшей школе, не тогда, когда они были слишком заняты, по уши зарываясь в учебники по биологии и разговоры о природе выпускания газов. Людей вроде меня просто не замечали при составлении шкалы популярности, хотя благодаря своему уму, мне удалось попасть туда, где я никогда бы не смогла побывать, будучи приемным ребенком, который постоянно переезжал из одного дома в другой. Разум и мое сердце. Я слишком сильно заботилась о своих маленьких пациентах, может быть, даже сильнее, чем о самой себе, особенно, когда мой брак развалился. Я сидела с ними после операции, вместо того, чтобы вернуться в пустой дом, в почти не разобранную детскую комнату, без ребенка, для которого ее с любовью обустраивали.
«Вот, отлично, я снова за старое. Подумай о чем-то более радостном, Харлоу!» Я делаю глубокий вдох и заставляю себя подумать о чем-то другом,… например, о Дэксе Дрекселе.
Хорошее имя, и оно точно принадлежит красивому мужчине. Интересно, откуда взялось это имя? Звучит чертовски сексуально и подходит мужчине, который его носит. Темные волосы, темно-голубые глаза, подстриженная бородка. А еще от него очень хорошо пахло. Наверное, он пользуется одним из этих одеколонов, куда входят феромоны, чтобы возбуждать в женщинах желание. Пока я не рассмеялась от мысли, что анализирую свою реакцию на мужчину, я заставляю себя вспомнить свои ощущения, когда он держал меня ту долю секунды. Прошло много времени с тех пор, как я видела мужчину, который реагировал бы на меня так, как Дэкс Дрексел. То, что прижималось к моему животу, точно не было его телефоном. Но кого я обманываю? Насколько я понимаю, Дэкс Дрексел мог бы возбудиться даже при взгляде на дерево.
Звук звонка моего собственного телефона из спальни возвращает меня в реальность, и я так отвлеклась на мысли о Дэксе, что отвечаю, не посмотрев на дисплей.
― Доктор Джеймс! Наконец-то! Так долго переписываясь с вами только по почте, спустя столько времени здорово опять услышать ваш голос! Где вы сейчас находитесь?
Последние пять лет офисом, который я делила с двумя другими врачами, руководила Кэти, и я не знаю, чтобы я без нее делала. Ей почти шестьдесят, она сообразительная и в курсе всех тонкостей медицинского страхования больше, чем кто-либо из тех, кого я знаю. Она как мать, которой у меня никогда не было, ― всегда готовит что-то для меня, чтобы я взяла это домой, например, запеканку, домашние макароны под сыром или яблочный пирог, и постоянно напоминает, что если мне нужно с кем-нибудь поговорить, то она рядом.