Бэнкс вернулся в гостиную. София сидела в прежней позе.
— Ты звонила в полицию? — спросил Бэнкс.
— Не нужна мне твоя полиция. Чем они мне помогут, твои проклятые копы? Ох, уйди, прошу тебя. Просто уйди с глаз моих долой!
— София, мне очень жаль. Но я не виноват. Я утром включал сигнализацию, как и всегда.
— Тогда как ты все это объяснишь?
— Из дома что-нибудь пропало?
— Откуда мне знать?
— Это может быть важно. Составь список, он пригодится полиции.
— Говорю тебе, никакую полицию я вызывать не буду. Зачем?
— Ну, страховая…
— К черту страховую компанию! Вещей-то они не вернут.
Бэнкс посмотрел на гору поломанных сокровищ. Она была права. Все эти дорогие сердцу Софии штучки не так уж много и стоили. Бэнкс знал, что нужно звонить в полицию, и понимал, что он этого делать не будет. И не только потому, что не велела София. Бэнксу было очевидно, что этому погрому есть только одно объяснение, то есть он отчасти все же виноват. Так что полицию вызывать действительно не имело смысла. Негодяи, разрушившие дом Софии, были неуловимы, словно блуждающие огоньки на болоте. Даже самая современная сигнализация таким не преграда. Мистер Броун и не скрывал, что знает, где живет София.
Встав на колени, Бэнкс склонился над обломками. Не хотел встречаться с Софией взглядом.
— Ну, — вздохнул он, — давай помогу тебе все это убрать.
— Спасибо, — сказала Жервез, когда Энни принесла бокалы с пивом. — Так на чем я остановилась?
— На терактах одиннадцатого сентября и лондонских взрывах, — напомнила Энни.
— А, точно. Это я как-то отошла от темы. Ну да ты меня поняла. Если довольно долго работаешь с такими людьми, начинаешь думать как они. Один из моих коллег — назовем его Азиз — был мусульманином. Его семья родом из Саудовской Аравии. Он вырос в Англии и говорит как типичный выходец из Ист-Энда, но все равно ходил в мечеть, совершал намаз, в общем, был правоверным мусульманином. А потом случились эти июльские взрывы и перестрелка в метро. Все тогда были на взводе, да ты и сама наверняка помнишь. Короче говоря, Азиз посмел покритиковать то, как отреагировали на ситуацию в мечети работники Специальной службы и МИ-5. Кажется, назвал их действия непродуманными. И не успели мы оглянуться, как на него завели дело — толстенную такую папку. Они быстренько сочинили ему боевитую биографию, приписали какие-то тренировочные лагеря в Пакистане, встречи с главами террористических группировок. Сопроводили все фотографиями и какими-то еще документами. Сделали из него ближайшего друга Усамы бен Ладена. В общем, можешь себе представить. В этом деле не было ни слова правды. Азиз никогда не выезжал за пределы Англии. Он из Лондона-то почти никуда не выбирался. Но они изобразили его злодейским террористом. Разумеется, все мы знали, что это полный бред. Собственно, и сами офицеры из МИ-5 знали, что это бред. Они просто хотели показать, на что способны. Намекнуть, к чему приводит критика. У них получилось. — Сделав паузу, Жервез пригубила пива. — Говорят, они всем своим действующим агентам сочиняют новые биографии, шпионские легенды. Дают новые имена, и все подтверждают документально, да так, что не подкопаться. Вот и с Азизом сотворили такую штуку. Только без его ведома и желания. Обыскали его квартиру, допросили, пообещали, что еще вернутся. Замучили и запугали его друзей и коллег. И такое могло случиться с любым из нас, если бы мы посмели переступить черту. Они сами так сказали. А бедняге Азизу еще подфартило родиться смуглым и мусульманином. Но и мы, белые копы, не чувствовали себя в безопасности. Ты, наверное, думаешь, что у меня мания преследования. Но ты бы видела, что они творили, Энни.
— И что дальше было с Азизом?
— Его карьере пришел конец. Конечно, они удалили из его дела упоминания о тренировочных лагерях и прочей дряни… они же просто его припугнули, чтобы знал, с кем посмел вступить в спор. А через неделю после всей этой истории Азиз спрыгнул с моста. Разумеется, я не виню в его гибели спецслужбы. Они не могли знать, что у него такая чувствительная нервная система. Или могли?
— На что вы намекаете?
— Я просто рассказываю тебе историю, Энни, вот и все. — Жервез отпила еще пива.
— Вы меня запугиваете.
— Почему же? Ты напрасно ищешь какие-то подтексты, Энни. Никаких намеков, я говорю прямо, что ты должна быть очень осторожна. И то же самое передай инспектору Бэнксу, когда в следующий раз будешь с ним говорить.
— Тут все-таки что-то не так, — возразила Энни. — Не знаю что. Неужели вам не кажется, что в деле Хардкасла — Сильберта есть что-то странное? Концы с концами не сходятся? Признайтесь, ведь вы тоже так думаете?