— Заранее прошу извинить, — начала Энни, — поймите меня правильно, но все же… Вас никогда не беспокоило, что ваш муж дружит с гомосексуалистом?
— А почему это должно меня беспокоить?
— Ну, понимаете… некоторые люди…
— Если бы я сомневалась в Дереке, тогда да, я бы забеспокоилась, — признала Кэрол.
— И все-таки?
Кэрол покраснела и отвела взгляд:
— Нет-нет, он никогда не давал мне повода усомниться в его ориентации.
— Простите, ради бога. А как сейчас у Дерека дела?
— В общем, нормально. Он, конечно, пока еще в расстроенных чувствах из-за Марка. Это можно понять. Твой коллега и хороший друг бежит в лес и там сует голову в петлю, такое не часто случается. Это кошмар — он совсем недавно захаживал к нам на ужин, а тут такое…
— И как все обычно проходило?
— Отлично. Только я вечно пересушивала в духовке говядину Совсем как моя мама, когда к нам приходили гости.
— И моя такая же, — понимающе улыбнулась Энни, хотя не могла припомнить, чтобы ее мать хоть раз запекала мясо в духовке. — А о чем вы обычно разговаривали? Как общались между собой Марк с Лоуренсом?
— О, все было чудно. После двух бутылок вина все немного расслаблялись, и мы отлично проводили время. А мистер… а Лоуренс — изумительный рассказчик!
— И что же он вам рассказывал, если не секрет? — полюбопытствовала Энни.
— Конечно, никаких секретов. Только я не очень понимаю, зачем вам это. Он рассказывал о странах, в которых побывал. Я не очень-то много путешествовала, так, как все — Майорка, Бенидорм, Канарские острова. Однажды мы даже побывали в Тунисе. А Лоуренс объехал весь мир! Россия, Иран, Ирак, Чили, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка. Ох, как же ему повезло, столько всего интересного!
— Да, я слышала, что он был заядлым путешественником, — кивнула Энни. — А в Афганистане он бывал?
— Да. Мы как раз говорили о Рике, когда это всплыло.
— Это понятно. И что он сказал?
— Что тоже бывал там. Только это.
— А когда?
— Он не сказал. Мне показалось, что Лоуренсу в Афганистане не очень-то понравилось.
— Там ведь очень опасно, — согласилась Энни. — А в остальном у вашего мужа все в порядке?
— Да, конечно. Правда, вся эта канитель с подростковыми бандами очень его расстраивает.
— Еще бы. Вчера я говорила с ним по поводу двух его учеников, причастных к нападению в Истсайд-Истейте.
— Правда? А он не сказал, что виделся с вами.
И неудивительно, подумала Энни.
— Ничего особо важного мы не обсуждали.
— Как бы то ни было, — продолжила Кэрол, — я вам уже говорила: так хочется верить, что ты можешь что-то поменять, но иногда… — Она провела пальцем по ободку чашки. Ногти у нее были обломанные и изгрызенные. — Не знаю. Иногда мне кажется, что Рик был прав. Ну, что боялся заводить детей, потому что боялся мира, в котором мы живем.
— Но с вашими-то детьми все в порядке?
— О да. — Кэрол просияла. — Забот, конечно, полно, это вы даже не сомневайтесь. Но вернись я в прошлое, ни за что не стала бы ничего менять. — Она глянула на часы: — Ой-ой. Извините, побегу, иначе Сью разорвет меня на части.
— Я вас провожу, — улыбнулась Энни.
Когда Бэнкс приехал, Томасина сидела за столом в кабинете, вся зареванная, но уже успокоившаяся. На столе лежала пачка бумажных носовых платков и стояла большая кружка чая с молоком. Кружка была белая, с маленькими красными сердечками.
Бегло осмотревшись, Бэнкс не заметил в кабинете никаких перемен. То ли Томасина уже прибралась, то ли ее посетители оказались редкими аккуратистами.
— Извините за звонок. Распустила нюни, — сказала она. — Я потом готова была себя придушить.
— Да ладно вам, — улыбнувшись, Бэнкс сел напротив.
— Нет, не ладно. Но вам не понять.
Сплошные противоречия, подумал Бэнкс. Юная красавица, а характер жесткий по-мужски, беззащитная и ранимая, однако внутри стальной стержень. Они знакомы меньше получаса, и столько граней и перемен настроения. М-да.
— Расскажете, что тут у вас стряслось?
Обхватив ладонями кружку, Томасина отхлебнула чаю. Руки у нее дрожали.