— Марк Хардкасл был левшой, так ведь? — уточнила Энни.
— Да, — взглянул на нее Новак. — Учитывая, что единственные обнаруженные нами на крикетной бите отпечатки принадлежат ему, отважусь предположить, что он — убийца. Определив тогда группу крови, обнаруженной на месте преступления, я сразу сказал, что почти наверняка это кровь Сильберта, и ничья больше. Анализ ДНК подтвердил мое предположение. То же относится и к следам на одежде Марка Хардкасла — это кровь Сильберта с небольшой примесью собственной крови Хардкасла. Скорее всего, он поцарапался, когда залезал на дерево.
— Ну что же, — произнесла Жервез, оглядывая своих подчиненных. — Похоже, тайну можно считать раскрытой. С ДНК не поспоришь. А что там насчет токсикологии?
— В крови Хардкасла ничего, кроме алкоголя, не обнаружено, — ответил Новак. — Мы не нашли никаких следов наркотических веществ ни у него, ни у Сильберта.
— А следов присутствия кого-нибудь еще на месте преступления не было? — спросил Бэнкс у Новака.
— В зоне убийства — нет. Во всяком случае, ничего экстраординарного. Сами знаете, что в любой комнате остается полно следов от любого посетителя — начиная с друзей и родственников и заканчивая уборщицами. Все они могли общаться с жертвой и оставить немало улик. Там во всем доме полно следов — вы не забывайте, что недавно оба погибших посещали крупные города — Лондон и Амстердам, а Сильберт к тому же добирался туда самолетами, значит, бывал и в аэропортах.
— Надеюсь, вы удовлетворили свое любопытство, — обратилась Жервез к Бэнксу. — Понятно же, что в гостиной у Сильберта бывали самые разные люди, как, собственно, и в моей или вашей. Сильберт и Хардкасл сталкивались с прохожими на улице, болтали с посетителями пабов и пассажирами в аэропорту. И каждый мог прикоснуться, задеть, в общем, оставить свой след. Сержант Новак ведь вполне ясно сказал — на месте преступления была обнаружена только кровь Сильберта.
— Прошу прощения, мэм, — заговорила Энни, — но это ведь ничего не доказывает, разве нет? Мы же знаем, что Сильберта забили до смерти крикетной битой. Ничего удивительного, что на месте преступления полно его крови. А вот то, что мы не нашли там следов крови Хардкасла, говорит лишь о том, что он ее там не проливал. А раз так…
— …то и любой другой убийца мог не оставить там следов своей крови, — закончила за нее Жервез. — Я понимаю, что вы хотите сказать, инспектор Кэббот. Но все это крайне неубедительно. Существует множество улик, свидетельствующих о том, что Лоуренса Сильберта убил впоследствии повесившийся Марк Хардкасл, и ни одной — против этой гипотезы. Никто не видел, чтобы в дом кто-то заходил или выходил, а никаких других подозреваемых у нас нет. Извините, конечно, но, на мой взгляд, дело пора закрывать.
— Возможно, у сослуживцев Хардкасла по театру был мотив, — предположила Энни. — Я же докладывала вам о разговоре с Марией Уолси. Она считает, что…
— Мы все в курсе, — оборвала ее Жервез. — Если бы Хардкасл и Сильберт осуществили эту свою идею с новым театром, у Вернона Росса или Дерека Ваймена мог возникнуть мотив для убийства. Я читала ваш отчет.
— И? — подняла бровь Энни.
— Что-то не верится, что у Ваймена или Росса была хоть малейшая возможность убить Сильберта и при этом представить все так, будто это сделал Хардкасл.
— Почему? — запротестовала Энни. — Они же артисты, творческие натуры! Они профессионально занимаются инсценировками.
— Резонно. Но вы уж извините, я в это поверить не могу. Их бы обязательно кто-то заметил. Да и потом, куда бы они дели окровавленную одежду? Концы не сходятся. А что там с камерами внешнего наблюдения? — спросила Жервез у Новака.
— Мы проверили все записи. Ничего интересного не нашли, — ответил тот. — Начать хотя бы с того, что там слишком много «слепых зон». Пятнадцатый дом вообще показан лишь частично.
— Там же элитный квартал, — заметил Бэнкс. — Но все это еще не значит, что в дом никто не заходил. Не сомневаюсь, что работники спецслужб умеют оставаться незаметными и даже не попадать в поле зрения видеокамер. Может, местные и обратили бы внимание на бродягу или парня в куртяшке с капюшоном… но на какого-нибудь представительного господина в дорогой машине? Я все-таки соглашусь с инспектором Кэббот. Возможно, Хардкасл навестил Сильберта и благополучно уехал, а убийца — Росс, Ваймен или какой-нибудь шпион, — появился уже после его визита. Вернувшись, Хардкасл обнаружил труп и, обезумев от горя, покончил с собой. Тогда же он мог взять в руки крикетную биту — уже после того, как настоящий убийца стер с нее свои отпечатки. А Хардкасл был в шоке, не понимал, что делает. Позвольте напомнить: недавно всплыла непонятно кем сделанная фотография с Лоуренсом Сильбертом в компании неизвестного мужчины, и, между прочим, Сильберт служил в разведке, а уж там умеют заметать следы…