— Так что случилось?
— Она знает, где ты вчера был и с кем разговаривал.
— Ты про Таунсендов?
— Да.
Это была полная неожиданность. Бэнкс никак не думал, что старички позвонят в полицию. Впрочем, это-то как раз совершенно естественно — если они и впрямь имеют отношение к разведке. Ну да, еще один способ отвадить его от дела, пока он не успел ничего натворить. Или Таунсенды просто доложили о его визите начальству, а уж начальники позвонили копам. Но это уже детали, главное, что полицию оповестили.
— В двух словах, в чем суть претензий? — спросил Бэнкс.
— А ты как думаешь? Если я дорожу работой, то должна держаться от тебя подальше и немедленно сообщить Жервез, если ты вдруг решишь меня задействовать. Ну а потом бросить тебя на произвол судьбы. Может, вам с Софией на пару дней уехать в Девон или Корнуэлл? Это всем облегчит жизнь, включая тебя самого.
— И твою тоже, Энни?
— Какой же ты идиот, — вздохнула Энни. — Я же не сказала, что буду выполнять приказы Жервез! Я просто намекнула тебе на существование вполне разумного решения проблемы. Ну а ты, как всегда, все принимаешь в штыки.
— Все-таки наша мадам Жервез — нехорошая, — сказал Бэнкс. — И, кстати, разумное решение — отнюдь не всегда лучшее.
— Эти слова выбьют у тебя на могиле. Слушай, я уже почти подошла. Мне надо тебе еще кое-что сообщить, пока я не передумала. Кое-что важное.
— Да? — Бэнкс навострил уши.
— Ники Хаскелл сказал, что пару недель назад видел Марка Хардкасла в «Красном петухе» в компании Дерека Ваймена.
— «Красный петух»? Любимое заведение всех местных подростков, да? Караоке и жалкие закосы под Эми Уайнхаус?
— Примерно, — подтвердила Энни.
— Что они там забыли?
— Понятия не имею. Может, считали, что в таком месте их будет сложнее заметить.
— Но Ваймен же сам признался, что иногда они с Хардкаслом вместе выпивали. В этом нет ничего странного, если не считать выбор питейного заведения.
— Это еще не все, — добавила Энни и рассказала Бэнксу, как Ваймен успокаивал огорченного чем-то Хардкасла.
— Но они ничего друг другу не передавали? Никаких фотографий, флешек или еще чего? — уточнил Бэнкс.
— Во всяком случае, Ники Хаскелл ничего такого не видел. И Лиам, официант, тоже.
— Может, спросить его еще разок? Попытайся выяснить, кто в тот вечер еще был в пабе. С кем пришел сам Ники?
— Со своими дружками, наверное. Которые обычно ходят в подозреваемых, — усмехнулась Энни.
— Поговори с ними. Может, кто-то из них что-нибудь приметил. А если тобой заинтересуется Жервез, скажешь, что просто расследуешь дело о нападении в Истсайд-Истейте.
— Я и так его расследую.
— Тем более. Что-нибудь уточнить никогда не лишне, верно?
— Ладно, я уже у входа в школу. Пока.
— Ну как, расспросишь дружков Хаскелла?
— Расспрошу, — пообещала Энни.
— И вот еще что, Энни…
— Да?
— Если будет возможность, постарайся разозлить чем-нибудь Ваймена, — попросил Бэнкс.
Со слов Эдвины Сильберт, Лео Вествуд жил на третьем этаже дома по Адамсон-роуд, рядом со станцией метро «Свисс-коттедж». В начале Итон-авеню, напротив театра Хэмпстед, выстроились в ряд палатки фермерского рынка. Бэнкс решил завернуть туда на обратном пути и купить кусочек сыра бри, паштет из оленины и колбаски чоризо. София будет рада. А уж в том, что она знает, как готовить чоризо, Бэнкс не сомневался. Сам-то он в лучшем случае соорудил бы из колбасок бутерброд и полил его острым соусом.
Он свернул с Адамсон-роуд налево. По правую руку Бэнкса возвышался отель «Бест вестерн». На зеленой, полной деревьев улице стояли солидные трехэтажные дома с оштукатуренными фасадами, портиками и колоннами. Похожие дома Бэнкс видел в районе Повис-Террас, что в Ноттинг-Хилле. И на улице, и на верандах — повсюду народ. Вполне оживленный квартал.
Судя по списку жильцов, Лео Вествуд до сих пор тут жил. Бэнкс нажал на звонок рядом с его фамилией, и спустя несколько секунд из домофона послышался голос. Представившись, Бэнкс объяснил причины своего визита. Зажужжав, дверь открылась.
Состояние подъезда и лестничных клеток говорило о том, что для дома настали не лучшие времена. Правда, ему удалось сохранить дух несколько потрепанной элегантности. Аксминстерские ковры на полу показались Бэнксу потертыми, но это были настоящие аксминстерские ковры.