Вот еще один вираж. Третий. Машина наклоняется все круче, круче... Слободкин еще раз ловит в зеркальце небритую улыбку летчика и кричит ему через грохот мотора:
- Ну, чего дразнишь, дьявол? Чего душу мотаешь? Не железный ведь я! Ложись на курс!..
Слободкин решительно опускается на сиденье, поправляет лямки парашюта на плечах, последний раз пробует увидеть танковую колонну под крылом, но она уже исчезла - то ли растворилась в серой дымке, то ли самолет в самом деле резко лег на курс, и все сразу сместилось, вернее встало на свои места: земля сделалась опять землей, небо - небом. Мотор взревел с новой силой, как бы стремясь наверстать потерянные минуты.