— Конечно, ты совершенно права, я тебя никогда не брошу. Эван соврал. Я узнал о нем кое-что плохое, Келли. Ты все еще в доме?
— Да, лежу в кровати.
— А Эван?
— Тоже. Хочешь с ним поговорить?
— Нет, нет. Дай подумать.
Мысль бешено работала, я старался придумать, как лучше сказать ей обо всем.
— Конечно, я еду за тобой. Собственно, я уже скоро буду. А теперь слушай. Мне нужно, чтобы ты сделала одну вещь — очень трудную и очень опасную. Только сделай это для меня, и все будет позади.
Сказав это, я почувствовал себя последним подонком.
— Мне ведь не придется снова убегать, правда?
— Нет, нет, нет… на этот раз все по-другому. Но это самая шпионская работа из всех шпионских.
Я не хотел давать ей времени на раздумье, поэтому продолжал:
— Но сначала я хочу кое-что проверить. Ты ведь в постели? Заберись под одеяло и говори со мной только шепотом, ладно?
Я слышал каждый шорох, когда она пряталась под одеялом.
— Что ты собираешься делать, Ник?
— Во-первых, посмотри на переднюю панель телефона и нажми номер. Тогда он зажжется. Скажи мне, видишь ли ты изображение батарейки. Сколько блоков на этом изображении? Видишь?
Раздалось поспешное шебуршание.
— Вижу.
— Сколько блоков на изображении?
— Три. Три блока. Один мигает.
— Хорошо.
На самом деле ничего хорошего: два блока означали, что Келли не подзаряжала телефон и батарейка села почти наполовину, а мне потребуется уйма телефонного времени, чтобы руководить ею на протяжении всего процесса.
— Что это за шум? — спросила она.
Водитель грузовика разозлился уже не на шутку и что есть мочи орал в телефон; от рулета, который он держал, телефонная будка наполнилась паром, как парилка.
— Ничего страшного. Келли, я буду говорить тебе, что делать, но ты должна постоянно слушать меня по телефону. Сможешь?
— А почему Эван плохой? Что?..
— Слушай, Келли, Эван хочет сделать мне больно. Если он узнает, что ты делаешь это для меня, он сделает больно и тебе. Ты поняла?
Я слышал постоянный шорох; Келли явно все еще пряталась под одеялом. Затем донеслось очень тихое:
— Да.
Это было уже совсем не похоже на радостного кролика. Я не сомневался, что мог бы изложить все гораздо лучше, просто у меня не было времени даже на то, чтобы подумать.
— Если Эван проснется, — сказал я, — или если телефон перестанет работать, я хочу, чтобы ты тихо, очень тихо ушла из дома. Спускайся к дороге и спрячься за деревьями, пройдешь через те самые большие ворота, через которые Эван подъезжал к дому. Ясно, как идти?
— Да.
— Прячься там, пока не услышишь, как подъезжает и останавливается машина, но не выходи из укрытия, пока она не прогудит два раза. Тогда выходи. Поняла? Я буду в машине. Синяя «астра», ладно?
Последовала пауза.
— А что такое ас… астра, Ник?
Черт, ей было всего семь, и она была американка. Этого и следовало ожидать.
— Я приеду на синей машине, остановлюсь и заберу тебя.
Я заставил ее повторить это и для пущей ясности добавил:
— Так что, если Эван проснется и увидит тебя, скорее беги к деревьям и прячься. Потому что, если Эван застанет тебя за тем, что ты для меня делаешь, мы никогда больше не увидимся. Не подведи меня, ладно? И помни: не выходи из-за деревьев, даже если Эван будет тебя звать, хорошо?
— Хорошо. Так ты приедешь и заберешь меня, да?
Все-таки она продолжала сомневаться, пусть самую капельку.
— Конечно. Теперь прежде всего вылезай из постели, положи на нее телефон и оденься — очень медленно и тихо. Надень красивое теплое пальто. И кроссовки. То есть возьми их, но пока не обувай.
Я услышал, как она положила телефон и стала шарить по комнате.
Скорее, черт тебя возьми!
Я взял себя в руки.
Прошло почти две минуты, прежде чем я услышал:
— Я готова, Ник.
— Теперь слушай меня очень внимательно. Эван не друг, он пытался убить меня. Понимаешь, Келли, он пытался убить меня.
Молчание.
— Почему? Я… я не понимаю. Ник… ты ведь сказал, что он твой друг.