Хитрость состояла в том, что никогда нельзя было привыкать делать одно и то же, одним и тем же способом, в любое время. Наличие шаблона в виде типового порядка действий в Могадишо позволило противнику изучить наши привычки и придумать ответные меры. Я постоянно менял способы подхода и приближения к объектам.
Летом, для нанесения удара по центру Багдада, я использовал «Маленькие птички» и транспортные средства одновременно. В жаркую погоду люди спали на крышах. Проблема для нас заключалась в том, что некоторые из них сбрасывали гранаты и минометные мины на группы, когда мы подходили к их дверям, поэтому перед нами стояла задача зачистить крышу, чтобы защитить штурмующих на земле.
Для «Маленьких птичек» это было непросто. Иракские улицы и крыши были густо переплетены электрическими проводами и телевизионными антеннами. Если летчики теряли осторожность, в их двигатели могли засосаться одеяла и подушки и свалить вертолеты на крышу. И опять же, нам приходилось узнавать об этом на собственном опыте, когда один из штурмовиков во время одной из таких аварий потерял ногу. Но летчики «Ночных сталкеров» были лучшими в своем деле, поэтому мы сделали так, чтобы это работало, и наносили удары по плохим парням с крыши и с земли одновременно.
Враг изменил свою игру, мы приспособились. Смерть стала альтернативой.
Однако из всех мест, где мы побывали, Фаллуджа была самой жестокой. Для меня Фаллуджа и Могадишо являлись городами-побратимами. Оба населенных пункта были жестокими, опустошенными войной, контролируемыми циничными, жаждущими власти демагогами, которые манипулировали невежественными, невостребованными молодыми людьми, чтобы те выполняли их грязную работу — молодыми людьми, которых учили ненавидеть американцев.
По мере того как враг наращивал уровень насилия, мы тоже наращивали свои усилия. Поступал вызов, гремел хэви-металл-рок, и мы один за другим поглощали «Рип Итс», доводя себя до того, что я бы назвал контролируемым безумием, если такое вообще возможно. Мы были похожи на акул, доводящих себя до неистовства. Хищники, чувствующие кровь в воде от своей добычи.
На войне так бывает: чтобы убивать без колебаний, нужно сначала расчеловечить врага. Не позволяйте себе думать, что он считает себя патриотом или что ему промыл мозги шейх или аятолла, ради собственной власти убеждающий неграмотную, нищую молодежь, что, убивая американцев, они выполняют волю Бога. Даже не думайте о том, что у него могут быть жена и ребенок, молящиеся за его возвращение с войны.
Когда мы были на войне, мне было наплевать, кого мы убиваем, если они представляют угрозу. Я был таким же жестоким и безжалостным, как и все. Мне хотелось быть таким. Я должен был быть таким. Убить врага — единственный способ вернуть всех своих людей домой в целости и сохранности. Не больше, не меньше; и все, что меньше, оставалось моим самым большим кошмаром. Я ненавидел ситуацию, когда, будучи сержант-майором, вынужден был отправлять других людей в дверь впереди себя. Я бы предпочел пойти первым, чем допустить, чтобы что-то пошло не так, пока я стою позади своих ребят.
Бои в Фаллудже были жестокими и неумолимыми. Мы преследовали иностранных боевиков, контрабандистов, которые их привозили, и изготовителей бомб. Противник окапывался и превращал город в очередной Могадишо с окопами. Я с ужасом думал о том, что мне приходится вести своих людей в такой обстановке: нас было недостаточно, и у нас не было достаточно вооружения для такого рода продолжительных боев.
Наследием Подразделения было спасение заложников и уничтожение особо важных целей, будь то террористы, тираны или наркобароны. Мы были созданы для того, чтобы получить задачу, выполнить ее и вернуться домой, а не проводить по десять операций в сутки изо дня в день. Мы не были похожи на фронтовые подразделения с большим количеством людей и огневой мощи. И казалось, что все тоже пытаются выполнять нашу работу: рейнджеры больше не выставляли охранение и не удерживали позиции, они выбивали двери и охотились за важными целями.
В ту темную ночь противостояния на блокпосту, вместе с адмиралом М. среди нас, хорошей новостью было то, что спецоперация прошла без заминок. Объект чуть не совершил роковую ошибку, когда услышал, как взломщик выбивает дверь, и вбежал в комнату с АК-47. Он выронил оружие за мгновение до того, как его мозги были бы выбиты парой пуль. Через минуту он и еще шесть задержанных — мужчины и женщины — сидели на полу с застегнутыми наручниками руками за спиной.