Март 1991 г.
Западная Вирджиния
Промокший до костей, покрытый грязью и растительностью, с красными от недосыпа глазами, я вышел из леса на грунтовую дорогу и, пошатываясь, направился к перекрестку, надеясь увидеть там армейский грузовик. Если так, то я садился в него и убирался к чертовой матери.
Я шел уже восемнадцать часов, постоянно передвигаясь по самой труднопроходимой местности во всей гористой Западной Вирджинии, неся на спине рюкзак весом более восьмидесяти фунтов и массогабаритный макет винтовки, который весил еще семь фунтов. Добавьте сюда обезвоживание после нескольких часов поноса, а затем голод, и вы поймете, что я был истощен до предела.
Более того, я был морально сломлен и готов бросить все. Был готов отказаться от того, чтобы стать специальным оператором первого уровня в Подразделении, самом элитном и секретном антитеррористическом формировании Вооруженных сил США. Я просто вернулся бы в базовый лагерь, собрал свое снаряжение, а затем сел бы в автобус в аэропорт, чтобы улететь обратно в Форт-Кэмпбелл, поджав хвост. И я не собирался возвращаться, чтобы что-то переделать. Со мной было покончено.
Для меня уже не имело значения, что изнурительный форсированный марш-бросок через всю страну, известный под благозвучным названием «Долгая прогулка», был крайним физическим испытанием в требовательном процессе отбора в Подразделение, который, как известно, был длиннее, чем любой другой отборочный курс на планете. Я должен был находиться уже близко к его окончанию, но насколько близко, я не знал, и меня это уже не волновало. Впервые после победы над детским хулиганом в Индиане я сдался.
«Наверное, я все равно бы не справился», — подумал я.
Я с самого начала знал, что велика вероятность того, что пройти отбор, который печально известен тем, что ломает даже лучших солдат, мне не удастся, и я вновь окажусь в 5-й группе Сил спецназа. Тем не менее, столкнуться с такой реальностью было жестоко.
Самым большим разочарованием стало то, что всего шесть месяцев назад я был на вершине мира из-за того, что мне предложили пройти отбор в Подразделение. В ходе подготовки к отбору мне сообщили, когда и где меня заберут, а также что можно и что нельзя брать с собой — никаких GPS-устройств, мобильных телефонов или раций. Уточнили даже, какой тип ботинок разрешен. Кадровый сотрудник Подразделения, он же инструктор, должен был встретить меня в аэропорту в Западной Вирджинии, где будет проходить процесс отбора. Меня также уведомили, что мне расскажут то, что я должен знать и когда я должен это знать — ни больше, ни меньше. Как я понял позже, это было мантрой на протяжении всего отборочного процесса.
По прибытии в Западную Вирджинию мы с другими кандидатами бродили по небольшому аэропорту в поисках инструкций о том, что делать и куда идти. Вскоре появился микроавтобус, снаряжение было погружено, и мы отправились на место отбора в близлежащие горы.
Там нас проводили в казарму и велели выбрать койку. В одном конце помещения висела доска, на которой, как нам сообщили, каждое утро будет написано все, что нам нужно знать. Никаких устных указаний о том, что нам делать, никто отдавать не будет.
Процесс отбора состоял из нескольких этапов: административного, обучающего, и этапа стресса. Все это не имело никакого отношения к оружию или боевым навыкам — для тех, кто пройдет отбор, это будет позже, на курсе боевой подготовки операторов.
Как я понял, процесс вступления в ряды Подразделения означал, что меня будут оценивать постоянно: начиная с того самого дня, как я позвонил вербовщику, и до того дня, когда я выйду на пенсию или погибну. Подразделение требовало совершенства. Действуя в составе небольших групп — вплоть до команд из двух человек, — каждый оператор Подразделения должен был рассчитывать не только на выполнение своей работы, но и на выполнение задач, которые в обычном армейском подразделении были бы возложены на нескольких человек.
Командование было предано Подразделению как единому целому, а не только тем, кто входил в его состав. Если кто-то оступится — физически или психологически, — он вылетит. Единственный способ избежать этого — постоянно тренироваться, не переставая при этом задаваться вопросом, достаточно ли он хорош.
Однако цель Подразделения заключалась не в том, чтобы отсеять кандидатов во время отбора. Инструкторы учили тому, что было необходимо каждому кандидату, а затем предоставляли им все возможности для достижения успеха.
Однако я быстро понял, что единственный человек, которого волновало, попаду ли я туда, — это я сам. Подразделению было все равно — кандидат либо обладал всем необходимым, либо нет. Никто не собирался меня подбадривать, и никто меня не вдохновлял. Также никто не пытался меня отговаривать. Я должен был делать это сам или не делать вовсе.