В июле 2016 года Джен уволилась с должности директора по кино и фотографии в компании, которую мы основали двумя годами ранее, чтобы поступить в школу и стать сертифицированным тренером по здоровому образу жизни. В ходе своих исследований Джен все больше убеждалась в том, какую роль правильное питание и здоровый образ жизни могут сыграть в процессе выздоровления.
Я продолжал работать в компании, в которой являлся одним из основателей, что требовало многочисленных поездок на практические занятия. Иногда меня не было по несколько недель. Но я устал от этого и беспокоился, что если буду продолжать в том же темпе, то потеряю Джен и семью, которую мы строили. Но, как и многие другие ветераны, я не знал, что с этим делать.
Все сошлось для меня трагическим образом в одну из ночей в январе 2017 года, когда мне позвонил друг, который тоже служил в Подразделении.
— Джон Хейл мертв! Покончил с собой!
— Какого хрена?! — Сначала я не поверил.
Я потерял связь с Джоном после того, как он вышел на пенсию и переехал обратно в Огайо с женой и тремя дочерьми. В последующие годы до меня доходили слухи об употреблении наркотиков. Некоторые его друзья из Подразделения, обеспокоенные ими, поехали навестить его, но Регина их не пустила.
— С ним все в порядке, — заявила она им. — Я ему помогаю.
Так они и уехали обратно, не повидавшись с ним и не узнав, что его демоны — это и ее демоны тоже, и что помощь нужна им обоим.
Затем пришло странное известие о том, что Джон инсценировал свое самоубийство, притворившись, что повесился. Очевидно, ему нужно было больше лекарств, чем было прописано, и он решил, что таким образом сможет их получить.
В начале января раздался еще один звоночек — от передозировки наркотиков умерла Регина. Через три недели мне позвонили снова — теперь Джон действительно пошел на это.
Опустошенный новостями, я пытался понять, как такой сильный человек, исключительный воин, храбрый и неутомимый в бою, оказался так низко. Но в конце концов понять это было не так уж сложно. Детали могли отличаться, но я знал, с чем он имеет дело. Иных наркотиков я не принимал, но пытался заглушить боль алкоголем. Однако его убили не наркотики, а посттравматический стресс. Тот же самый враг, который чуть не убил меня в тот вечер на парковке.
Меня тогда спасла Джен, и, оправившись от новостей о Джоне, я не мог не подумать о том, что если бы только у него был кто-то вроде нее, чтобы написать или позвонить ему в тот момент истины, он остался бы жив. Но тогда я еще не связывал это с посттравматическим стрессовым расстройством.
Более того, я не думал, что у меня оно есть. Армейский психиатр сказал мне, что у меня нет ПТСР, потому что я был готов вернуться на войну и встать рядом со своими братьями по оружию. Сам я считал, что я — ничтожество, недостойное своей семьи, своих друзей и Подразделения. Мне было настолько больно душевно и физически, что я просто хотел, чтобы это прекратилось, но я не задумывался о том, что, возможно, существует иная причина, по которой мне так больно, кроме того, что я слаб.
В некрологе Джона, опубликованном в местной газете, не было ни малейшего намека на то, что он боролся. Там говорилось только, что он родился 18-го января 1961 года в Беллефонтейне, штат Огайо, весной 1979 года он окончил среднюю школу Ксения и в октябре того же года ушел в армию, а в июне 1980 года женился на своей школьной возлюбленной, Регине. И что он оставил на этом свете родителей, братьев и сестер, а также трех дочерей — Маккензи, Кэти и Элисон.
Что касается его военной карьеры, то там говорилось, что он был рейнджером — без упоминания Подразделения — и что он получил орден «Легион почета» и Бронзовую звезду за доблесть. Не были упомянуты ни призраки, преследующие его во сне; ни крики, которые он слышал по ночам; ни образы, которые снова и снова возникали в его сознании. Ничего не рассказывалось о страхе, стрессе, потере друзей и необходимости притуплять боль наркотиками.
Самоубийство Джона пробудило во мне множество воспоминаний. Мне вспомнилось, что трое друзей — Эрл, Робин и Джон — были очень близки, ближе, чем братья. А теперь никого из них троих нет, и все ушли из жизни слишком рано. Первые двое — в тридцать лет, а Джону было всего пятьдесят пять.
Посттравматическое стрессовое расстройство сделало то, что не смогли сделать сомалийцы, иракцы, террористы, тираны и наркобароны, — убило этого великого американского героя. Эта трагедия сломила меня и заставила выплеснуть все свои внутренности и немало слез Джен, которая обнимала меня, пока я рыдал как ребенок.