Пережить войну и ее последствия — это ненависть, злость и невероятное насилие. Я знал, что отныне, чтобы правильно выполнять свою работу и выжить, мне придется сосредоточиться на этих аспектах. Уберите сочувствие и сострадание к другим, и ты не будешь чувствовать боль.
Сидя в своем кресле, когда транспортный самолет направлялся на запад, в безопасные Соединенные Штаты, я не переставал вспоминать виды, звуки и запахи того, что мне довелось пережить в Сомали. Воспоминания захлестнули меня с головой. Дыра в стене дома, где, как я думал, умру; взгляд через улицу на обломки «Черного ястреба»… Тела вертолетчиков, пристегнутые, словно багаж, к малайзийскому бронетранспортеру… Задний борт «Хамви», засыпанный пропитанным кровью песком, и мысленный образ единственного армейского зеленого носка, лежащего на земле рядом с ним… Тела, выложенные на асфальте под пончо, ноги в ботинках, торчащие из-под нижнего края, с носками, устремленными в небо… Обмякшее тело Эрла, которое тащили с тротуара.
Крики раненых людей эхом разносились по коридорам моего сознания. Глубокий бас «ВОМП» прилетающей минометной мины… Трескотня миниганов «Маленьких птичек», шипение гранат и «вуп-вуп-вуп» лопастей… Работа РПГ, состоящая из трех звуков, пули, пролетающие над головой на сверхзвуковой скорости — если только они не попали вам в лицо, как это случилось с Эрлом, которые вы не услышали.
Ученые утверждают, что из всех чувств обоняние наиболее тесно связано с памятью. В Сомали были запахи, которые я не мог забыть. Гниющий мусор на пляже, в том числе останки человеческих тел; горящий мусор и шины, от которых небо становилось пепельным; смешанный запах железа и хлора в вони крови и отбеливателя. Я до сих пор ощущал их запах, вспоминая, пока сидел в самолете по дороге домой.
Стоя 4-го октября там, под африканским Солнцем и в безопасности нашей базы, глядя в кузов забрызганного кровью «Хамви», когда запах войны заполнял мои ноздри и поселялся в моем сознании, я задавался вопросом, что стало с остальными солдатами спасательной колонны. Попали ли они в ловушку и были ли окружены? Ждут ли они помощи? Я начал чистить оружие и доставать новые боеприпасы, чтобы вернуться в бой, а в голове пылало желание отомстить.
И все же, даже когда я готовился отправиться на поиски своих товарищей и убивать сомалийцев, меня разрывала мысль о том, чтобы покинуть относительную безопасность аэропорта и вернуться на жестокие улицы Могадишо. Хотя это еще не было известно, я только что пережил самую продолжительную перестрелку в армии США со времен войны во Вьетнаме. Хотя я все еще был готов идти сражаться за своих собратьев, я понимал, что с меня хватит боевых действий.
К счастью, мои приготовления были прерваны звуком приближающихся вертолетов. Как оказалось, бóльшая часть роты рейнджеров и эскадрона нашего Подразделения была доставлена на пакистанский стадион и сейчас переправлялась в аэропорт.
Вскоре после нашего прибытия к выжившим начала поступать информация. Стало известно о тринадцати погибших, шестерых пропавших без вести, включая одного, который, как считалось, попал в плен, — летчика вертолета второго «Черного ястреба», старшего уорент-офицера Дюранта. Семьдесят три человека было ранено; раздался призыв сдавать кровь, и все, кто мог, выстроились в очередь.
«Гриз» Мартин погиб предыдущей ночью, пытаясь добраться до попавших в ловушку защитников. Мои опасения подтвердились, — это он находился за рулем сгоревшего «Хаммера», мимо которого я проезжал во время эвакуации. Он был поражен выстрелом из РПГ, граната попала в незащищенное колесо и взорвалась. Огонь был настолько сильным, что.45-й калибр «Гриза» расплавился и разрядился в него. Теперь ему не было нужды уходить на пенсию и открывать небольшой бизнес или возвращаться домой к жене и трем дочерям, — разве что в гробу, украшенном флагом.
Эрл был мертв. Ему выстрелили в лицо, и его уже не было на этом свете, когда я оглянулся и увидел, как его уволакивают с тротуара. Трудно было смириться с тем, что я больше никогда не буду общаться с этим веселым парнем, который прикрепил к своему шлему пару бивней бородавочника и расхаживал по ангару полуголым. Он выглядел как ребенок, но был бесстрашным медиком и штурмовиком, который и лечил, и убивал. Теперь его веселая улыбка и чувство юмора были потеряны для мира, который, возможно, и не заметит его отсутствия, но точно заметят его семья и друзья.