Я пожал плечами и улыбнулся. Автоматы были бы неуместны на любом зеленом и ухоженном поле в любом американском городе, но это был Пакистан. Автоматы Калашникова здесь были повсюду. Перед каждым красивым домом стояла будка с вооруженным охранником, который целыми днями спал. Перед каждым отелем или профессиональным офисом, имеющим финансовые возможности, стояли охранники с автоматами. Даже полицейские расхаживали с вездесущими «калашами».
Нас это не особенно тревожило. По своему опыту и подтверждению, полученному от сотрудника посольства США, мы знали, что обилие оружия объясняется скорее высоким уровнем преступности, чем террористами. В любом случае мы с Джейком приехали не для того, чтобы ввязываться в драку; мы даже не были вооружены. Наша цель состояла в том, чтобы оценить уровень безопасности в посольстве и получить представление о том, как относятся к Соединенным Штатам в некоторых крупных городах и племенных районах.
Со времен моей службы в охваченном войной Сараево под мостом моей жизни утекло много воды, принеся с собой множество перемен.
Вернувшись с задания в начале 1997 года, я узнал, что моя вторая жена, Бренди, изменяла мне с солдатом спецназа, который пытался попасть в Подразделение. Ее полюбовнику это не помогло, а ее саму я выгнал из дома.
Однако я совершил стратегическую ошибку, не сменив замки перед тем, как отправиться в очередную учебную командировку в Израиль. Таким образом, во второй раз (ровно по количеству жен и поездок на Святую землю) я вернулся домой и обнаружил, что меня обчистили. Учитывая обстоятельства, я решил, что не буду скучать по Бренди, но пришел к выводу, что поездки в Израиль плохо сказываются на моих браках и сохранении домашней обстановки.
Еще более неоднозначным благословением стало то, что меня назначили командиром группы, в которой я начинал службу изначально. С одной стороны, это говорило о том, что командование Подразделения считает, что я заслужил право руководить другими операторами, — что в силу их независимого характера могло стать своеобразным испытанием. С другой стороны, это увеличивало стресс — не только от того, что требовалось от меня как от командира группы, но и от осознания того, что в боевой ситуации мои решения будут влиять на жизни моих людей и даже могут стóить кому-то жизни. Такое бремя лидерства тяготило меня.
За годы, прошедшие после моей первой командировки в Сараево, было еще несколько подобных командировок, в том числе и в апреле 1997 года, когда моей группе было поручено обеспечивать безопасность Папы Римского Иоанна Павла II. Наше усердие окупилось, когда под мостом, по которому должен был проехать кортеж понтифика, нами были обнаружены заложенные бомбы. Конечно, похвала за возможное спасение жизни Папе досталась другим, но, как и во всем остальном, над этим мы только смеялись. Хорошо выполненная работа все равно остается хорошо выполненной, независимо от того, кто ее делает, или кто ставит ее себе в заслугу.
Как и в случае с поездкой в Пакистан, в свободное от выполнения конкретных заданий по обеспечению безопасности время, сотрудники моей группы — иногда вместе, иногда группами по два-три человека — регулярно путешествовали по миру, тренируясь по своим специальностям или знакомясь с местностью, чтобы получить знания, которые могут пригодиться в кризисной ситуации.
Однако главным изменением в моей жизни стало то, что в ноябре 1998 года я снова женился, и теперь у меня появился сын. Я познакомился с Кристин в местной тусовке для многих сотрудников Подразделения после того, как выгнал Бренди из дома. Изначально мы были просто друзьями; она была скорее «одним из парней», с ней было легко общаться. Но со временем дружба переросла в близость, которая, в свою очередь, привела к тому, что она объявила о своей беременности.
Сначала мне пришлось немного свыкнуться с мыслью о том, что я стану отцом, но потом она стала мне нравиться. Я сам предложил нам пожениться и «поступить правильно», и мы связали себя узами брака.
Когда мы узнали, что наш ребенок будет мальчиком, я был в восторге. Как тридцатидвухлетнему солдату спецназа, мне было интересно иметь сына, который продолжит фамилию и, возможно, даже пойдет по моим стопам в армию. Я также надеялся, что рождение ребенка принесет в мою жизнь стабильность и ощущение нормальности.
К тому времени я осознал, что имею дело с серьезными проблемами в психическом здоровье, такими как депрессия, приступы гнева, высокий уровень тревожности, а также мысли о самоубийстве и постоянная ноющая уверенность в том, что я никогда не был достаточно хорош. Худшие воспоминания о Сомали уже угасли, хотя все мои жены, включая Кристин, говорили, что я кричал, вопил и боролся во сне. Те вещи, которые вызывали воспоминания или тревогу, остались, даже если мои реакции были не столь заметны.